Название: Уединение
Автор: ~ Каждый день ~
Пейринг/персонажи: Цзинь Гуанъяо/Лань Сичэнь, Лань Ванцзи, Лань Сычжуй
Тип: слэш
Рейтинг: R
Жанр: романс
Размер: 3602 слова
Саммари: Если хочешь остаться с другом наедине, найди занятие для младшего брата
Дисклеймер: © mxtx
читать дальшеЯо сел рядом и ловким, точным движением вытащил кисть у Сичэня из пальцев.
— Цзэу-цзюнь, ты весь день работал. Давай теперь немного отдохнем, — прошептал он на ухо, и Сичэнь прикрыл глаза — теплое дыхание обожгло кожу. Как такому противиться?
Пришлось отодвинуть тушь и бумагу.
— Прости… Ты приехал, а я все занят, — Сичэнь чувствовал себя виноватым перед Яо, и одних только слов было мало. Сичэню хотелось вознаградить его, и Яо точно знал — чем. Он хмыкнул в ответ на извинения и коснулся губами шеи Сичэня.
— Знаю верное средство, чтобы ты забыл обо всем… хотя бы на часок.
Сичэнь повел плечом — по спине побежали мурашки, потом горячая волна прошла между лопаток. Наклонил голову, позволяя Яо снова поцеловать шею. Тот лизнул чуть ниже уха, потом тронул языком мочку. Сичэнь закрыл глаза.
Они давно не виделись. Несколько недель прошло с тех пор, как Яо касался его в последний раз. Совершенно невозможно было удержаться. Особенно, когда тот прижался теснее и сунул руки ему под ханьфу.
— Хорошо, — ответил Сичэнь и, развернувшись, наконец повалил Яо на циновки. Так хорошо было ласкать его, целовать, позволять ему трогать и гладить себя. Тишину в ханши разбивали только их стоны и тяжелое дыхание.
Дверь со стуком распахнулась, и Сичэнь с Яо отпрянули друг от друга, словно преступники, которых поймали на месте преступления.
— Старший брат, где взять ритуальные деньги?
Сичэнь поправил ленту и попытался привести в порядок одежду.
— Ванцзи, — проговорил он, — голос немного дрожал, так что пришлось сделать паузу, перевести дыхание. Сичэнь пригладил волосы, принял пристойную позу и посмотрел на брата — Ванцзи стоял в дверном проеме и солнечный свет бил ему в спину, так что казалось, что его лицо окутано мраком.
Сичэнь покосился на Яо, тот сидел на пятках и очень убедительно изображал смирение и смущение. Сичэнь продолжил: — Их можно купить в деревне.
Ванцзи склонил голову.
— Спасибо, старший брат, — сказал он и вышел, прикрыв за собой дверь.
Сичэнь вздохнул — как бы ему ни хотелось сейчас думать только о Яо, мысли о младшем брате не давали ему покоя. Да, Ванцзи больше не собирался умирать, но лишь потому, что теперь уверовал в возвращение Вэй Усяня. С одной стороны, эта вера помогала ему, но с другой… Сичэнь знал его лучше всех и чувствовал, что брат тоскует, что даже надежда не уменьшает его боли и он старается заполнить свою жизнь тем, что для него связано с Вэй Усянем. Кролики и ребенок, вино и клеймо — Ванцзи всегда был одержимым, только объект увлечений менялся. Сначала это была праведность, потом — Вэй Усянь, а теперь — ожидание его возвращения. Ванцзи не собирался отпускать его, ни живого, ни мертвого, не мог отгоревать и пойти дальше. Каждое утро и каждый вечер он играл Расспрос, отправлялся на охоту по первому зову — и не важно, сильные там были твари или нет, — Сичэнь полагал, что Ванцзи рассчитывает однажды привести Вэй Усяня из такого путешествия.
И даже бедному мальчику дал отчаянное и печальное имя.
— Ритуальные деньги… — проговорил Яо, обнимая Сичэня за плечи и возвращая из тяжких раздумий на землю. — Как быстро он доберется до деревни, купит их и вернется?
Сичэнь представил Ванцзи, который стоит у лавки с ритуальными товарами и не решается войти, и пожал плечами.
— Полчаса у нас есть. Ванцзи не очень хорош в беседах.
Яо кивнул и поцеловал его.
***
Едва они успели завязать пояса и накинуть ханьфу, как дверь снова распахнулась. Сичэнь подумал, что не мешало бы отменить правило, согласно которому двери в дневное время не должны запираться и постучать — значит заподозрить, что внутри занимаются чем-то неприличным.
— Что случилось, Ванцзи? Ты купил ритуальные деньги?
Тот кивнул, шагнул в ханши и, опустившись перед столиком на колени, выложил на стол бумажки.
— Я купил разные. Какие лучше? — спросил он. Сичэнь улыбнулся. Ванцзи выглядел как всегда опрятным до ужаса, да еще это выражение на лице — в лавке наверняка удивились.
— Вот эти подойдут, — произнес Яо, показывая на желтоватые бумажки, украшенные иероглифами и изображениями Восьми Бессмертных. — Они самые надежные, гарантированно попадут куда надо.
Ванцзи поглядел на него и кивнул. Пока он собирал ритуальные деньги, бумажку к бумажке, Сичэнь молчал, только посматривал на Яо, который отвечал ему едва заметной усмешкой.
— Что с ними делать? — наконец спросил Ванцзи.
— С теми, что тебе не нужны? Можешь оставить нам или раздать в деревне.
Ванцзи покачал головой.
— Нет, с теми, которые нужны.
Тут снова заговорил Яо. Он тоже присел у низкого столика и с серьезной миной рассматривал оставшиеся бумажки.
— Их надо сжечь. Нарисовать круг, в него поставить чашу, положить в нее и подпалить, — объяснил он Ванцзи, который не сводил с него взгляда. Сичэнь заметил, что брат глядит на Яо с удивлением и уважением.
— Благодарю, Ляньфан-цзюнь, — Ванцзи склонил голову, забрал оставшиеся деньги и вышел, оставив Яо и Сичэня вдвоем.
— У Вэй Усяня никогда не было денег, в последний год он жил очень бедно. Ванцзи хочет, чтобы в загробном мире он ни в чем не нуждался, ну и подкупить богов на суде, если понадобится, — объяснил он, когда Яо вопросительно поднял брови.
— Не хочу даже думать, каково ему. Ванцзи не из тех, кто легко привыкает к переменам, — ответил Яо.
— Да уж, он такой упрямый, — пожаловался Сичэнь. Яо взял его за руку. Они сидели против друг друга, и розовый свет из круглого окна окутывал их искристым туманом. Лицо Яо казалось сияющим, нежным, таким юным. — Если что-то надумает, ни за что его не переубедить. Хотел бы я помочь ему, но как? В моих силах лишь поддерживать, сострадать, отвлекать — не так уж много.
— Не надо недооценивать любовь и преданность, мой милый Цзэу-цзюнь, к тому же я бы тоже никогда не смирился, — с улыбкой сказал Яо и погладил его пальцы. Сичэнь улыбнулся в ответ.
— Мне везет на упрямцев, — пробормотал он. Сердце сжалось, стоило представить, что Яо больше нет рядом. Что они никогда больше не увидятся. Смог бы Сичэнь смириться с потерей? Его учили принимать смерть как продолжение непрерывного круга жизни, он готовился к этому в долгих медитациях. Но сейчас он смотрел Яо в глаза и понимал, что такая рана никогда не затянется. Ему стало холодно и больно в груди.
— Так и есть. Хочешь чаю? — предложил Яо. Но вместо ответа Сичэнь потянул его к себе и крепко обнял.
— Давай немного посидим так, — шепнул он Яо на ухо.
Тот погладил его по голове, словно ребенка, и так же тихо сказал: — Давай.
***
Горячая вода чуть обжигала, когда Сичэнь окунал руки в бочку, намыливал и растирал плечи Яо. Тот заколол волосы повыше, подставил шею и тихо стонал, стоило Сичэню нажать посильнее.
— Потом мы поменяемся, и я помою тебе голову, — пробормотал Яо. Сичэнь провел пальцами по позвонкам, наклонился и поцеловал в ухо.
— Вот так хорошо?
— Изумительно, — фыркнул Яо. Над мыльной водой виднелись только его коленки, плечи да голова. Сичэнь подвинулся немного и коснулся колена.
— А так еще лучше, — голос Яо чуть дрогнул, и Сичэнь погладил под водой его бедро и поцеловал в волосы. Они так сладко пахли пионами, что кружилась голова и сердце начинало колотиться, как бешеное.
И Яо, и Сичэнь были так увлечены ласками и поцелуями, что не сразу услышали стук в дверь.
Три уверенных громких тук-тук. Сичэнь нахмурился.
— Наверное, это Ванцзи, — сказал он, поднялся на ноги и вытер руки о полотенце.
— Подожди, я быстро, — пробормотал виновато. Яо откинулся на бортик ванной и кивнул.
— Давай, а то и я, и вода начинаем остывать.
Сичэнь ласково улыбнулся ему и вышел из-за ширмы. За дверью и правда был брат, но на этот раз не один. Он держал за руку заплаканного и совершенно несчастного Сычжуя.
— Что-то случилось? — забеспокоился Сичэнь.
— Он плачет, — сообщил Ванцзи.
Сичэнь наклонился и взял ребенка на руки.
— Что тебя расстроило? — спросил мягко.
Мальчик шмыгнул носом:
— Не хочу ложиться спать, мне вчера приснились страшные мертвецы. Вдруг они сегодня вернутся?
Сичэнь погладил Сычжуя по горячей влажной щеке.
— Ни за что. Ведь тебя защищает сам Ханьгуан-цзюнь.
Сычжуй посмотрел на Ванцзи и, подумав, кивнул.
— Ну вот, так-то лучше. Сильный и смелый Ханьгуан-цзюнь отведет тебя обратно в цзинши и почитает тебе книжку.
Ванцзи уставился на Сичэня — он точно никогда никому не читал книг, и такая мысль не пришла ему в голову.
— Дети любят, когда им читают, правда, Сычжуй?
Мальчик кивнул. Сичэнь и сам когда-то читал Ванцзи древние сказания, а иногда даже сочинял новые. Брату его истории нравились.
— Прочесть ему «Сцены из нравоучительной повести» или «Книгу перемен»?
Сичэнь едва не рассмеялся, прижал Сычжуя к груди и погладил по влажным волосам. Тот обнял его в ответ. Сичэнь провел с ним много времени, пока Ванцзи был не в себе, но теперь — и Сичэнь знал, что это правильно, — брату надо было самому заботиться о ребенке, которого принес после смерти Вэй Усяня, а значит, отвечал за него.
— Лучше почитай ему «Книгу песен» или сказки, хотя от «Нравоучительной повести» он точно уснет очень быстро.
— Ба читала мне про журавля, — сказал Сычжуй.
— Да, можно и про журавля. Ну что, пойдешь спать?
Сычжуй кивнул, и Сичэнь поставил его на пол.
— Просто расскажи Ханьгуан-цзюню, как тебя укладывала твоя бабушка, а ты, — выпрямляясь, обратился он к брату, — будь с ним поласковее. Он, как и ты, потерял близких, у него кроме тебя никого нет.
Ванцзи кивнул, взял Сычжуя за руку и скрылся в темноте.
Сичэнь дождался, когда его белые одежды пропадут из виду, и закрыл дверь.
— Опять твой брат? — спросил Яо из-за ширмы.
— Да, — отозвался Сичэнь. Он чувствовал себя виноватым перед Яо, потому что никак не мог отказать брату в помощи, но что важнее, не хотел. Для Ванцзи очередная смерть была страшным испытанием. Когда умерла мать, он замкнулся и ни с кем не разговаривал, сидел в своей комнате почти десять лет, медитировал один, и только Сичэнь говорил с ним по-человечески. Утешал его, читал ему книжки, хотя Ванцзи и сам давно умел.
Так как же теперь Сичэнь мог его оставить?
Когда Сичэнь вернулся за ширму, Яо сидел, откинув голову на бортик бочки.
— Ничего. Ведь ты его единственный друг, — с улыбкой сказал Яо, не открывая глаз. Сичэнь опустился рядом.
— Спасибо, что понимаешь, — сказал едва слышно и снова взял мыльный корень.
***
Сичэнь любил рисовать Яо. После завтрака он усадил того у ширмы так, чтобы чистый утренний свет ложился на лицо и отражался в его золотистых глазах. Без ушамао Яо казался моложе и проще, а по мнению Сичэня — даже красивее. Свободным от обязанностей и ответственности.
Сичэнь улыбнулся, поправил волосы Яо и вернулся к столику, на котором разложил кисти, сухую тушь, листы рисовой бумаги. Он начал набрасывать линии и штрихи, размывал и выделял, стараясь добиться гармонии инь и ян. Постепенно на листе проявлялись глаза, мягкие губы, изогнутые, словно лук, длинные, тронутые солнцем, ресницы — красивое лицо на фоне легких белых облаков — сухой штрих, — и зеленых гор — влажные, широкие линии.
Дверь распахнулась, когда Сичэнь выписывал ветку мэйхуа.
— Ванцзи, доброе утро! — сказал он, не отрываясь от работы.
— Доброе утро, молодой господин Лань, — проговорил Яо, однако не пошевелился.
— Доброе утро, Ляньфан-цзюнь, — Ванцзи поклонился, а потом перевел взгляд на Сичэня, — Сычжуя нужно учить грамоте. Он в свои годы плохо читает и пишет.
Рука с кистью остановилась, Сичэнь поднял брови:
— Конечно, у него не было упорядоченных занятий, но я начал его учить, и он все быстро схватывает… — и тут запнулся и уточнил, — А где он, Ванцзи? Ты не взял его с собой?
— Оставил с кроликами, — ответил брат.
— Как бы они тебе ни нравились, Ванцзи, кролики не умеют присматривать за детьми, — Сичэнь отложил кисть и поднялся. — Не стоило оставлять его одного.
Он взглянул на Яо.
— Прости, мне нужно отлучиться. Зато ты можешь пока расслабиться и выпить чаю.
Яо кивнул — наверняка, расстроился или даже разозлился, но не подал виду. Сичэнь еще сильнее любил его за это.
Он улыбнулся Яо и вышел из ханши следом за Ванцзи.
Они прошли по тропинке к галерее, потом по мосту к библиотеке, а оттуда свернули к цзинши. Утром туман еще не рассеялся, белые стены и черные крыши словно плавали в густой дымке. Напитанный влагой воздух пах магнолиями, горечавкой и сосновой смолой.
За домом Ванцзи на укромной поляне гуляли белые кролики. Сичэнь уже и не пересчитывал их — так сильно они расплодились. Но ребенка среди кроликов не было. Ванцзи остановился, окинул взглядом поляну. Сичэнь заметил, что он растерялся и испугался.
— Пойдем спустимся к реке, скорее всего, он пошел туда, — он коснулся плеча Ванцзи, чтобы успокоить.
Они обогнули кроличий остров и спустились по каменистой дорожке к речке. Еще издали Сичэнь заметил маленькую фигурку в белом одеянии. Мальчик стоял на камнях и смотрел в воду.
— Сычжуй, — окликнул его Ванцзи.
Сычжуй обернулся, поклонился и поспешил к ним. Сичэнь занимался Сычжуем почти год и тревожился, доверяя его Ванцзи, но сейчас с радостью отметил, что они, кажется, понравились друг другу. Ванцзи не изнурял мальчика правилами, не запрещал улыбаться, разговаривать, удивляться, бегать, задавать вопросы и делать все то, что должны делать маленькие дети.
— Там такие рыбки, — глаза Сычжуя горели восторгом, он раскинул руки, показывая, какого размера рыбы плавали в реке, — и спинки у них светятся. Так красиво, Ханьгуан-цзюнь, Цзэу-цзюнь, — он переводил взгляд с одного на другого, подпрыгивая от радости и нетерпения. Сичэнь улыбнулся ему. Ванцзи же кивнул все с той же серьезной миной.
— Это золотые караси, — сказал он, и Сычжуй просиял.
— Золотые! Здорово! — воскликнул он, но, заметив взгляд Ванцзи, потупился.
— Простите, что я ушел от кроликов, — пробормотал он тихо, а потом добавил еще тише, — но они скучные, только жуют все время.
Ванцзи покачала головой.
— Не уходи без разрешения. Никогда.
Сычжуй поднял на него глаза и поклонился.
— Хорошо, Ханьгуан-цзюнь, больше ни за что не уйду.
Ванцзи протянул руку, и мальчик вцепился в его ладонь маленькими пальчиками. Сичэнь поразился, как хорошо за столь короткий срок Сычжуй научился понимать Ванцзи, и каким тот стал терпеливым.
— Мне пора, Ванцзи, и больше не оставляй его одного, — сказал он и направился в обратный путь.
По дороге в ханши Сичэнь подумал, что за всеми этими делами потратил свободные минуты, которые хотел посвятить рисованию. Теперь ему придется отложить картину и сесть за план Совета.
***
Яо обычно оставался у Сичэня на несколько дней, затем возвращался в башню Кои. Шла уже третья ночь его визита, а значит, времени у них осталось совсем мало.
Сичэнь старался ложиться как принято — ровно в девять, и Яо на словах уважал правила Облачных глубин и строгий режим, принятый здесь, но, по правде говоря, всегда старался вынудить Сичэня нарушить их. После отбоя начинал целовать и ласкать так, что не было никаких сил отказать ему.
Вот и сегодня Сичэнь как обычно сдался. Когда они легли в постель, Яо тут же прижался к нему, и Сичэнь почувствовал, как его горячая ладонь оглаживает живот.
— Как тебе не стыдно, А-Яо, — укорил было Сичэнь, но стоило Яо погладить его между бедер, плюнул на все и шире развел колени. Когда Яо лег на него, Сичэню казалось, что его кожа горит, он чувствовал удары сердца в паху и в горле, запрокидывая голову, чтобы Яо было удобнее целовать его шею.
Их битва была и мучительной, и сладкой. Простыни сбились, одеяло было отброшено в сторону, и в этом горячем влажном коконе Яо и Сичэнь словно раскачивались в лодке, и с каждым движением возбуждение и напряжение разгорались все сильнее.
— Быстрее, прошу тебя! — наконец взмолился Сичэнь. Лицо Яо было так близко, что в полумраке комнаты Сичэнь сумел разглядеть его усмешку. Этого Яо не видел никто, кроме него. В такие минуты Сичэнь думал, что тот не так уж сладок и прост, как многие думают. Не так воспитан и не так учтив. Но эта его сторона сводила Сичэня с ума и делала Яо еще прекраснее.
Сичэнь со стоном подался вперед, на него, чтобы вошел глубже.
В дверь постучали.
Сичэнь и Яо замерли и уставились друг на друга, тяжело дыша. Сичэнь проговорил одними губами:
— Мне надо открыть.
Яо ответил так же тихо:
— Может, он уйдет?
Сичэнь двинул бедрами, зажмурился, прикусил губу. Ему так хотелось кончить, но если брату нужна помощь, он должен помочь. Отложить собственное удовольствие. Он открыл глаза и уперся ладонями Яо в грудь.
— Я на минутку. Потом вернусь, и мы продолжим, — сказал он, пытаясь улыбнуться. Яо только головой покачал.
— А если не отпущу? — спросил с усмешкой.
— Пожалуйста… — сердце по-прежнему колотилось как безумное, а голова шла кругом. Но надо было встать.
— Ладно. Терпение укрепляет дух, Цзэу-цзюнь, — Яо сжалился над ним, отпустил и растянулся рядом на кровати. Сразу стало холодно и пусто, мучительно хотелось заполнить эту пустоту, прикоснуться к себе, унять желание. Сичэнь глубоко вздохнул, выдохнул, снова вдохнул, сосредоточился на дыхании. И спустя несколько секунд смог подняться.
— Прошу, не зови меня так сейчас, — сказал он, надевая халат. — Я для тебя — Лань Хуань.
Яо ничего на это не ответил, и Сичэнь пошел открыть дверь.
Как он и думал, за ней ждал брат. Его волосы были распущены и встрепаны, халат чуть распахнулся на груди, и одной рукой он прижимал к себе спящего Сычжуя. Сичэнь заметил след от тавра и нахмурился. Тело еще гудело от возбуждения, в паху неприятно тянуло, но Сичэнь заставил себя сосредоточиться на Ванцзи и его проблеме.
— Сычжую приснился кошмар, — начал тот. Сичэнь кивнул, давая понять, что слушает.
— Он попросился лечь со мной. Но это не по правилам, — закончил Ванцзи.
Сичэнь улыбнулся. Когда-то он и сам разрешал брату полежать рядом, когда тому снились страшные сны.
— Пусти его, пусть ляжет. Иногда правила надо нарушать, Ванцзи, я как глава клана тебе разрешаю. И не смей наказывать себя за это. Сычжуй много пережил, ему нужно снова почувствовать, что кто-то может защитить его.
Ванцзи немного подумал, затем кивнул. Сейчас он и сам был похож на несчастного ребенка, которого хотелось укрыть одеялом и рассказать ему сказку, чтобы поскорей перестал плакать и уснул. Сичэнь знал, что Ванцзи каждую ночь снятся кошмары. Но что еще хуже, ему снилось, что Вэй Усянь жив. После таких снов он обычно весь день не выходил из цзинши. Ему тоже нужен был кто-то, кто утешит и обнимет.
— Спокойной ночи, Ванцзи, — сказал Сичэнь. Осторожно погладил Сычжуя по горячей гладкой щечке, убрал за ухо прядку волос. Потом коснулся руки брата: — Идите спать. Оба.
Ванцзи посмотрел ему в глаза, измученный, вымотанный и одинокий, и снова кивнул.
Закрыв за ним дверь, Сичэнь вернулся в кровать, но никак не мог выкинуть из головы мысли о брате и Сычжуе. Лежал, глядя в потолок, на полосы лунного света, и думал, поможет ли ребенок Ванцзи, помогут ли они друг другу.
Пока Яо не распахнул полы его халата.
— Мой милый брат, хватит думать. Ты обещал, что мы вернемся к нашим делам…
Он поцеловал Сичэня в плечо и раздвинул коленом его бедра. Сичэнь ахнул. Возбуждение, только отступившее, вернулось с новой силой.
— Так-то лучше, — пробормотал Яо ему в губы, и Сичэнь потянул его на себя.
Когда утром он зашел проведать брата, тот уже медитировал за ширмой, а Сычжуй спал на его кровати, обнимая подушку.
***
Сичэнь закончил портрет и поманил Яо пальцем.
— Не так хорошо, как хотелось, но я старался, — проговорил он, когда тот уселся рядом. Его ладонь легла между лопаток.
— Всегда ты себя ругаешь, Лань Сичэнь, — покачал головой Яо. — Не стоит, ведь картина прекрасна.
Сичэнь рассмеялся.
— А-Яо! Ну я же просил — зови меня Лань Хуань. И знаешь что? Я тебе не верю, ты не объективен.
Яо пожал плечами.
— Может, и так. Может, это оттого, что чувства к Лань Сичэню туманят мой взор.
Сичэнь поднял брови, вроде как удивляясь сказанному, но на самом деле слова Яо необычайно взволновали его. Не сдержавшись, Сичэнь подался вперед и поцеловал его в губы.
Стук в дверь заставил их прервать поцелуй.
— Ванцзи, — констатировал Яо.
— Кто же еще, — ответил Сичэнь, поднимаясь. Яо тоже встал и вместе с ним пошел к двери.
— Сычжуй пропал, — выдал Ванцзи, не переступая порога.
— Ты снова оставил его одного? — спросил Сичэнь. Ванцзи кивнул и тут же добавил, пытаясь оправдаться:
— Я вернулся быстро, он недолго был один.
Сичэнь покачал головой, но ругать Ванцзи не стал — в нотациях не было никакой пользы, тот и так чувствовал себя хуже некуда. — Пойдем скорее, поищем его.
Они вышли из ханши, и Яо направился за ними.
— Предлагаю для начала поискать в цзинши, — предложил он, когда дом Ванцзи показался за магнолиями.
Сичэнь взглянул на него с удивлением, и Яо продолжал:
— Возможно, Сычжуй спрятался внутри. В сундуке или за ширмой. Испугался, оттого и залез в укромное место. Затаился там и уснул.
Ванцзи теперь тоже смотрел на него — видимо, и ему идея Яо понравилась.
Внутри цзинши как обычно царил идеальный порядок. Слышался легкий запах сандала. Рукописи и альбомы стояли аккуратными стопками, пронумерованные по хронологии. Кровать была заправлена — ни складки, ни морщинки. Меч, ширма, ящики для белья, столик и курильница — все на своих местах. Ничего лишнего.
Ванцзи прошел сначала за ширму, а потом прямиком к сундуку. Он поднял крышку и достал оттуда спящего ребенка.
— Он уютно устроился на ваших одеяниях, молодой господин Лань, — сказал с улыбкой Яо, наблюдая, как Ванцзи прижимает мальчика к груди и гладит по голове.
Сичэнь удивился такой нежности, но и обрадовался. Хорошо, что Сычжуй так положительно влияет на брата. Кажется, тот и правда полюбил его.
Ванцзи поклонился Яо, затем Сичэню.
— Спасибо, Ляньфан-цзюнь, спасибо, брат.
Яо поклонился в ответ.
— Не стоит благодарить, молодой господин Лань, я всегда рад помочь.
Он улыбнулся и вдруг выудил из-за пазухи книгу.
— Это вам, молодой господин Лань. Там подробно написано, как воспитывать детей.
Ванцзи взял подарок свободной рукой, снова поблагодарил, и Сичэнь прочитал на обложке: «Каноны воспитания детей от младенчества до четырнадцати лет».
Вот это да!
На обратном пути Сичэнь спросил:
— Где ты достал ее?
Тот пожал плечами:
— Нашел в вашей обширной библиотеке. И решил держать при себе и отдать, когда Ванцзи снова заглянет.
Помолчал и продолжил:
— Завтра я уезжаю.
Сичэнь огляделся — нет ли кого-то рядом — и взял его за руку:
— Помню. И поверь, мне больно думать о разлуке.
Яо сжал его ладонь.
— Знаешь, Цзэу-цзюнь, а поехали со мной. Ненадолго. И вообще, приезжай ко мне чаще, в любой день, когда захочешь. Я всегда тебе рад. И мне кажется, что в башне Кои нам будет спокойнее, чем здесь.
Сичэнь смущенно улыбнулся.
— Я бы с радостью, но как же Ванцзи…
— Он справится, — ответил Яо.
Сичэнь не был в этом уверен. Но с другой стороны, его брату давно не шесть лет, он взрослый мужчина и вполне способен позаботиться и о себе, и о Сычжуе. Теперь у него есть близкий человек, кроме Сичэня. Да и не мешает Ванцзи повзрослеть.
Приняв решение, Сичэнь кивнул.
— Хорошо. Я отправлюсь с тобой.
Стоило ему сказать это, как Яо поднес к губам его руку и поцеловал. На душе сразу стало легко, словно огромный камень до этого мешал Сичэню дышать, а теперь растворился без следа. Он потянул Яо к ханши, чтобы последний вечер здесь не пропал даром.
@темы: Чужой пейринг, mini OTP wars, Лань Ванцзи/Вэй Усянь, Цзинь Гуанъяо/Лань Сичэнь, Текст
-
-
10.05.2020 в 21:33-
-
10.05.2020 в 21:51Великолепная история. Все в ней очень человечны. Спасибо за них таких.
-
-
10.05.2020 в 22:46-
-
10.05.2020 в 23:24А Сичэня и Яо прямо временами жалко становилось.
-
-
11.05.2020 в 08:44Прерваться в мгновениях от оргазма.Такие хорошие все - и маленький Сычжуй, и "молодой
вдовецотец" Ванцзи, которого этот маленький Сычжуй раз за разом заводит в тупик, и ответственный заботливый Сичэнь, который стремится наладить жизнь брата, чтобы она вернулась к нему и потекла своим чередом, и понимающий Яо, который никогда не упустит возможности оказаться полезным и ориентируется в библиотеке Ланей лучше самих ЛанейПонравились отсылки к будущему канона - Ванцзи, надеющийся привести Вэй Усяня с одной из дальних ночных охот, Сичэнь, понимающий, что не все смерти может принять как продолжение непрерывного круга жизни.
— Давай, а то и я, и вода начинаем остывать.
— Как бы они тебе ни нравились, Ванцзи, кролики не умеют присматривать за детьми, — Сичэнь отложил кисть и поднялся. — Не стоило оставлять его одного.
Мне всегда представлялось, что Ванцзи сажал Сычжуя в кроликов, потому что и он, и они - это то живое, что осталось от Вэй Усяня, а тут подумала, что Ванцзи мог считать, будто Усянь через подаренных им кроликов может как-то приглядеть за Сычжуем. Как предки, чьи таблички стоят в храме предков, присматривают за потомками, но таблички у Усяня нет, зато вот кролики остались.
-
-
12.05.2020 в 13:38-
-
17.05.2020 в 22:08Младший брат учится быть старшим, а старший - откашивать от ответственности и оба с переменным успехом))
-
-
17.05.2020 в 23:27Отдельное спасибо за то, как показываете отношения Сичэня и Ванцзи.