Название: О яичных тартах и наследственности
Команда: Ван Чжочэн & Все
Персонажи: Ван Чжочэн/Сяо Чжань
Тип: текст
Жанр: романс, флафф, повседневность
Рейтинг: G
Размер: мини, 1300 слов
Примечания: омегаверс!АУ с mpreg`ом. На самом деле все очень мягко, максимально насколько был способен автор деликатно. Никаких подробностей омегаверса, как такового
Саммари: зарисовка из семейной жизни,
— Да.
— Нет.
— Да.
— Нет.
— Да!
— Нет!
— Пожалуйста? — Сяо Чжань похлопал ресничками, состроил умильные глазки, и Чжочэн душераздирающе вздохнул.
— Тебе нельзя. Помнишь, что врач сказал?
— Я сам врач, — Сяо Чжань сдвинул брови и опустил голову, глядя на него сквозь упавшую на лицо челку. — И вообще, не спорь со старшими.
Чжочэн поджал губы, отвел взгляд.
— Ну, прости, что тебе достался такой мелкий альфа.
Сяо Чжань улыбнулся. Нахохлившийся, встрепанный, словно птенчик — сейчас Чжочэн был невозможно милым. И нет, Сяо Чжань вовсе не был в обиде на судьбу. Альфа ему «достался» просто замечательный. Самый лучший на самом деле. Заботливый, в меру жесткий и строгий, и просто невероятно терпеливый. За те истерики, которые Сяо Чжань закатывает ему на протяжении вот уже семи месяцев, сам он давно бы уже убил, окажись на месте Чжочэна. А тот терпит и даже улыбается, несмотря на то, что младше, опыта отношений нет никакого, и залетевший омега на последнем курсе университета в его планы явно не входил. Но за все время Сяо Чжань не слышал от него ни единого слова сожаления. Разве что о том, что Чжочэн ему не соответствует, но это совсем другое. Сам Сяо Чжань перерыву в своей собственной карьере по такому поводу был даже рад. Он и так дотянул почти до самого края пограничного возраста для нормального зачатия.
— Ох, ну что ты за чудо, — пару мгновений полюбовавшись на такого Чжочэна, Сяо Чжань сдвинулся на краешек дивана. Заметив его движение, Чжочэн мгновенно оказался рядом и протянул руки, чтобы помочь подняться. Сяо Чжань вложил пальцы в его ладони и встал. Без такой вот помощи сделать это самому было уже сложно, но Чжочэн, взявший академический отпуск ради него, всегда был рядом.
Сяо Чжань выпрямился, медленно выдохнул, не отпуская его рук. Заглянул в темные глаза своего альфы, улыбнулся.
— Да?
Чжочэн сдался.
— Да. Но не больше двух штук!
— Четырех.
— Трех.
— Ладно, трех. И я хочу быть рядом, — Сяо Чжань лукаво улыбнулся.
Лицо Чжочэна тут же приняло озабоченное выражение.
— Ты уверен? В прошлый раз тебя сильно мутило.
— Это было почти месяц назад. Теперь меня не тошнит даже от запаха кошачьего наполнителя, я проверил. Так что можешь позвонить маме, что в ближайшее время заберешь наших усатых обратно.
Глаза Чжочэна вспыхнули радостью, лицо озарила улыбка, и Сяо Чжань рассмеялся. Когда-то именно она привлекла внимание тогда еще просто аспиранта Сяо Чжаня к студенту Ван Чжочэну. Все остальное было потом.
— Хорошо, мама говорила, что они скучают.
— Я тоже, — Сяо Чжань забрал у Чжочэна свои руки, вместо этого одной взяв его под локоть, а вторую заведя за спину. Не то чтобы он так уж нуждался в поддержке, просто ему нравилось. И Чжочэну нравилось тоже, это Сяо Чжань знал совершенно точно. И как хорошо, что теперь у них не квартира с крошечной кухней, а нормальный дом — подарок родителей, уже не чаявших дождаться внуков и теперь ждущих их двойню, кажется, даже больше, чем сам Сяо Чжань.
На кухне Чжочэн усадил его в уголок дивана, задержав ладонь на теплом животе, склонился и, прежде чем Сяо Чжань втянул его в поцелуй, попросил:
— Если вдруг почувствуешь себя плохо или просто как-то не так, скажи.
— Ладно, — спорить с ним Сяо Чжань перестал давно. Чжочэн и так был в курсе, что он может сам о себе позаботиться, но от этой чуть неловкой, но такой искренней заботы Чжочэна откровенно млел. Все гормоны виноваты, только они. — А теперь поцелуй меня еще раз, и займись наконец тартами. Я весь день о них мечтаю.
— Три и не больше, помнишь? — Чжочэн с нежностью его поцеловал и сделал строгое лицо.
— По одному для малышей и меня, помню, — Сяо Чжань улыбнулся, и Чжочэн отошел к плите.
Наблюдать за тем, как тот готовит свои любимые пирожные, было удовольствием. Сам Сяо Чжань до всего этого к яичным тартам относился равнодушно, но кто-то из еще не рожденных детей явно перенял страсть отца и теперь выматывал нервы.
Когда Чжочэн готовил, он выключал весь мир. Раскатывая тесто, взбивая начинку, он тихо мурлыкал себе под нос, а когда наполнял формочки, становился таким сосредоточенным, что хотелось подойти и разгладить складку, залегшую на лбу между сдвинутыми бровями. Впрочем, таким он был не только, когда занимался тартами. Он достал до печенок врача Сяо Чжаня, и тот составил ему список полезных продуктов, которыми Чжочэн забил холодильник и старался готовить исключительно из них. Чем, собственно, окончательно покорил родителей Сяо Чжаня, оценивших по достоинству его серьезный подход и заботу. И теперь Сяо Чжань порой чувствовал себя в окружении. Иногда это даже раздражало. Совсем немного.
Дверца духового шкафа закрылась с легким стуком, и Чжочэн с выдохом опустился рядом с Сяо Чжанем, вытянув ноги. Окинул взглядом наведенный беспорядок на кухне и застонал. Убираться сейчас ему явно не хотелось, да и успел набегаться за день. Срок Сяо Чжаня подходил неумолимо и слишком быстро, и нужно было успеть сделать сотню вещей. Например, закончить все-таки ремонт в детской, что с учетом постоянно меняющихся вкусов и желаний Сяо Чжаня, было совсем непросто. Но хоть на цвете стен они сошлись во мнении. Все остальное было гораздо проще, но требовало времени.
— Посиди, — Сяо Чжань нашел его руку, и Чжочэн тут же переплел их пальцы, принимаясь поглаживать костяшки. — За пять минут это никуда не убежит.
— Почему, когда готовишь ты, у тебя бардак в два раза меньше? — почти обиженно протянул Чжочэн, и Сяо Чжань рассмеялся.
— Потому что я мою и убираю в процессе.
— Я до такого уровня никогда не дорасту, — Чжочэн вздохнул почти тоскливо.
— И не нужно, — Сяо Чжань повернулся к нему, ткнулся лбом в щеку, и Чжочэн инстинктивно потерся скулой. — Ты и без того идеальный.
— Да, конечно, — фыркнул Чжочэн, но спорить не стал. Помолчал немного, а потом аккуратно поинтересовался. — Волнуешься? Две недели осталось.
— Нет, — сразу и честно ответил Сяо Чжань. Он действительно не волновался и не боялся. Просто собственные, резко ограничившиеся, возможности напрягали. И хотелось уже посмотреть в глазки своих малышей, а не на фото УЗИ. — Это ты волнуешься.
И это тоже было правдой. Чжочэн напрягался так, словно это ему предстояла операция. И приводить ему данные статистики было бесполезно, проверено не раз.
— Я боюсь, — так же честно ответил Чжочэн со вздохом. Покосился в сторону духовки, от которой поплыл сладкий аромат ванили, но остался на месте. — И не хочу, чтобы тебе было больно.
Сяо Чжань только глаза закатил.
— Мамочка, — фыркнул он, и Чжочэн смущенно сморщил нос. — Операцию делают по наркозом, да и на мне заживает все быстро. Зато я стану легче килограммов на десять. И буду снова бегать по утрам, пока ты возишься с малышами.
Чжочэн покосился на него и рассмеялся.
— А вдруг уроню?
— Не верю, — выдохнул Сяо Чжань ему в губы, поцеловал уголок и ткнул локтем в бок. — У тебя там ничего не сгорит?
Чжочэн вздохнул и встал. Подошел к плите, проверил тарты, покачал головой и принялся за уборку, параллельно рассказывая свежие новости. Отправив последнюю чашку на полку, он снова сунулся в духовку, цокнул языком и вытащил формочки с подрумянившимися тартами. Горячие, нежные даже на вид, с чуть подрагивающей начинкой… У Сяо Чжаня на миг в глазах потемнело.
— Эй! — Чжочэн даже слегка испугался, когда он потянулся к пирожным, чуть не навернувшись. Подхватил, обнял осторожно, закрывая собой обзор на тарты. — Не так быстро, они еще горячие.
— Это не я, это они, — потеряв пирожные из вида, Сяо Чжань сморгнул и выдохнул, приходя в себя. И тут же обвинил во всем малышей. И, кстати, не так уж был неправ. — Они явно пошли в тебя. Твои дети.
Чжочэн опустил взгляд, накрыл ладонями живот, довольно улыбаясь, а потом и вовсе замурлыкал:
— Имейте терпение, не мучайте папочку.
Сяо Чжань рассмеялся, почему-то именно сейчас, в эту минуту, чувствуя себя донельзя, просто до неприличия счастливым.
— Мне кажется, им просто надоело, и они хотят на свободу. Ну и посмотреть на нас с тобой.
— Как будто мы не хотим, — Чжочэн чмокнул его в лоб, потерся носом о нос и отступил. — Не больше трех штук.
— Помню-помню, — проворчал Сяо Чжань и вернулся за стол, терпеливо дожидаясь, пока Чжочэн не поставит перед ним блюдце с тремя корзиночками с нежнейшей сливочно-яичной начинкой.
Как они закончились, он даже не заметил. Вот вроде только что были и таяли во рту, а теперь он смотрит на пустое блюдце. И даже крошки не осталось. Но Чжочэн точно сделал их больше трех.
— Чэн-чэн? Я хочу еще. Только одну штучку. Слишком вкусные.
Чжочэн, который выбирал ракурс для фото тартов, тут же вскинулся.
— Нет!
— Да.
— Нет!
— Да.
— Нет!
— Пожалуйста? — Сяо Чжань похлопал ресничками, состроил умильные глазки, и Чжочэн душераздирающе вздохнул.
Название: Занимательная ихтиология
Команда: Ван Чжочэн & Все
Персонажи: Юй Бинь/Ван Чжочэн
Тип: текст
Рейтинг: PG-13
Жанр: романтика, юст
Размер: миди, 4166 слов
Саммари: О рыбах, которые поют, плавают, прилипают, слишком много думают, не думают вообще, говорят словами через рот, читают между строк, любят друг друга, в конце концов.
Серьёзно? Нет, он это серьёзно?
Чжочэн смотрел на экран смартфона, на котором светилось два иероглифа, чувствуя, как губы, против воли, растягиваются в улыбку. Немного подумав, он всё же решился и набрал номер.
– Алло, – жизнерадостный голос совсем не казался сонным, несмотря на позднее время. Да он вообще когда-нибудь спит? – А кто это?
И трубку берёт, не посмотрев на экран. Человек, который готов разговаривать с кем угодно. Кроме Чжочэна, видимо.
– Действительно, кто бы это мог быть? – Чжочэн усмехнулся. – Юй Бинь, если ты решишь стать маньяком, тебя поймают в первый же день. И знаешь почему?
– Чжочэн?! – растерянно – неужто и правда не ожидал? – но вместе с тем и радостно воскликнул Юй Бинь. – Нет, не знаю. А почему?
– Потому что ты напишешь на стене крупными буквами: "Здесь маньячил Юй Бинь" и адрес свой укажешь. Звонить и молча дышать в трубку с номера, который забит у меня в контактах, и удивляться, что я перезвонил – ну...
Чжочэн покачал головой, как будто собеседник способен его увидеть. Юй Бинь рассмеялся, словно услыхал самую смешную шутку на свете.
– Не подумал, – признался он. – Хотел услышать твой голос, а навязываться не хотел. Я вообще часто делаю быстрее, чем думаю, ну ты знаешь... А когда речь о тебе, у меня мозг отключается совсем.
Юй Бинь был непостижим. И это самое странное что Чжочэн в своей жизни видел. Человек-душа-нараспашку, способный лично разболтать все свои самые страшные тайны в прямом эфире – казалось бы, ну какая в нём вообще может быть загадка? А она была, и решить её Чжочэну никак не удавалось, как он над ней ни бился.
– Я тебя разбудил? – теперь в его голосе звучало раскаяние.
– Я ещё не спал, – ответил Чжочэн. – Но собирался. Уже лежал в постели...
– В постели... – эхом повторил Юй Бинь мечтательно. Наверное, Чжочэн покраснел. Он не мог себя видеть, но – честно – он бы не удивился.
Первым побуждением было бросить трубку. Чжочэн с трудом удержался, лишь уткнулся лицом в подушку на пару вечностей (или, возможно, секунд пятнадцать), и спешно, запинаясь, выдал на одном дыхании:
– Но я в одежде, то есть, в пижаме, то есть...
Ужасно беспомощно и глупо.
– Ты в чём угодно прекрасен, разве я не говорил?
Чжочэн мысленно взвыл. Да что за...
– Юй Бинь, ты не помогаешь! – возмутился он. – Тебе так нравится меня смущать?
– Мне ты нравишься.
И снова эта его обезоруживающая честность, на которую не знаешь, как реагировать. Искать двойное, тройное дно в каждом слове, жесте, числе – это вбито в подкорку, заложено в самых основах мышления каждого китайца, в самом языке, где у каждого иероглифа куча значений (и, как минимум, одно обязательно неприличное). Искал и Чжочэн, искал – и не находил. Правда заключалась в том, что Юй Бинь и не пытался скрывать своих мыслей или чувств. Он не намекал, он говорил прямо. Нет худшего способа оказаться понятым, в культуре оттенков и полутонов. Не понимал его и Чжочэн, но пугало не это. Пугало сильное, страстное и непреодолимое желание – понять.
Пауза затянулась. Никто из них не решался её разорвать. К своему собственному удивлению, Чжочэн не выдержал первым.
– Почему ты молчишь?!
Не самый умный вопрос на свете. Но молчащий Юй Бинь – это как луна среди белого дня и солнце ночью. Непривычно. Неправильно. Странно.
– Не стоит говорить, если это не изменит тишину к лучшему, – мгновенно отозвался Юй Бинь. И добавил неожиданное, – Я просто не знаю, что сказать.
Он – и не знает?
– Тогда пой! – вырвалось у Чжочэна. – Ты же любишь петь!
– А тебе не нравится, как я пою, – фыркнул Юй Бинь.
– Ну почему же, – Чжочэн улыбнулся и не удержался от подколки. – Хорошо поёшь, душевно. Ну а в ноты попадать...
– Эй!
– Это уже...
– Замолчи!
– Тогда пой! Ну?
Юй Бинь запел финальную песню из "Гамильтона", нещадно коверкая английские слова и путая строки. Чжочэну с утра предстояла запись, ему бы спать – так какого же гуя он лежит сейчас в кровати и слушает это, а?
Ответ был один: Юй Бинь непостижим. И что с этим делать Чжочэн не знал.
***
– Говорят, если внезапно остановиться, замолчать и заглянуть в себя, можно достичь просветления, – с намёком сообщила И Хун, визажистка, проведя мягкой кисточкой по его губам.
– Или с ума сойти, – откликнулся Юй Бинь. – Если было с чего схо...
И замолчал. И замер. И засмотрелся – только не на собственный чересчур богатый внутренний мир, а на Чжочэна, вошедшего в гримёрку и остановившегося на пороге с застенчивой улыбкой.
– Привет! – махнул рукой тот. – Я не опоздал?
С ним, конечно, в и без того тесное помещение протиснулся кто-то из стаффа, но Юй Бинь – как всегда, когда Чжочэн появлялся в пределах видимости – залип только на него.
– Смотря куда. Если затмить луну и посрамить цветы, то ты как раз вовремя! – сообщил он, наслаждаясь лёгким румянцем, окрасившим щёки Чжочэна. Смущать его – отдельное удовольствие, в котором отказать себе сложно, хоть и стоило бы, конечно. Нельзя быть настолько навязчивым, но как же непросто порой удержаться...
– Болтаешь много.
– То тебе мало, то много – а говорят, я с логикой не в ладах. Прости, прости, красавица... – Юй Бинь снова получил по губам кисточкой и умолк. Не стоит мешать И Хун выполнять её работу!
– Я, наверное, тоже... – как-то слишком уж серьёзно и даже немного грустно отозвался Чжочэн и тут же сменил тему. – Что собираешься готовить?
Юй Бинь сделал загадочное лицо.
– Блюдо кухни Цзянсу! – "очень информативно" ответил он. Рассмеялась вся гримёрка. – Возможно, это будет, хм... Рыба?
Он подмигнул. Намёк на недавний фотосет Чжочэна пропустить невозможно, ведь так?
– Поющая? – не остался в долгу тот.
– А поющая для тебя всегда готова, Чэн-Чэн...
А вот теперь он залился краской уже всерьёз. Да как же спокойно смотреть на это, а? И кого тут Юй Бинь, спрашивается, дразнит? Кажется, в основном себя!
– Всё, исчезни с глаз моих! – И Хун несильно стукнула его по плечу, закончив наводить красоту. – Освободи место. Господин Ван, прошу...
Торчать в гримёрке дольше было совершенно незачем. Уходить – совершенно не хотелось. Тонкие девичьи пальцы, ловко орудуя пуховкой, касались лица Чжочэна, и оторвать от них взгляд было совершенно невозможно. Эти бы щёки целовать, в эти бы губы впиться отчаянно... Есть ли жажда сильнее той, что накрывает при виде глотка воды – столь близкого и столь недоступного?
И что ещё остаётся делать, когда хочется кричать? Только петь, конечно. Только петь и смеяться, иначе – никак.
– У меня есть дар для отчаянной любви... – он и запел первое, что пришло на ум. Ну и пусть не сначала, он вообще хорошо знает только свои строки. – Что? Я же сказал, я всегда готов петь для тебя, Чэн-Чэн, в любое время дня и ночи!
В него тут же полетел спонж.
– Просто исчезни! – взмолилась И Хун. – Сам вертелся, теперь его смешишь...
– Всё-всё, красавица, я исчез, совсем исчез! – Юй Бинь поднял руки и выскочил за дверь. Но не ушёл, конечно. Куда он уйдёт, если можно смотреть в щель на Чжочэна? Ясно, что никуда. Дурацкие, никому не нужные, глупые чувства – только куда от них денешься? Он, впрочем, и не пытался.
Но от сегодняшнего дня Юй Бинь намеревался взять столько, сколько получится, ведь когда они увидятся снова – непонятно. Промоушен "Неукротимого" давно позади, больше совместных проектов пока не предвидится, и что их обоих пригласили на одно шоу – это, верно, награда Юй Биню за хорошее поведение или подарок на все праздники года одновременно. Так что он будет смотреть на Чжочэна, разговаривать с ним, петь для него и веселить столько, сколько сможет...
Этого всё равно будет очень-очень мало.
***
Стол в студии был большой, но один, а сама "кухня" довольно тесная. Продукты лежали вперемешку, и вся кухонная техника считалась общей. Так что, хоть приглашённые "повара" и соперничали друг с другом, в процессе готовки им приходилось взаимодействовать и договариваться. "Зрителям нравится", – объяснил ведущий.
Юй Биню, похоже, тоже нравилось. Он сиял так, что, казалось, затмевал софиты своей улыбкой.
– Я вижу листья лотоса! – он помахал ими в камеру и повернулся к Чжочэну. – Эй, смотри, это же листья лотоса!
– Да, и они мне нужны! – Чжочэн протянул руку, но Юй Бинь тут же спрятал их за спину.
– Тогда возьми! – предложил он.
Ведущий показал большой палец. В его глазах мелькали цифры воображаемых рейтингов. Чжочэн фыркнул и поставил вариться рис. Он знал, что надолго Юй Биня не хватит, ему быстро надоест эта забава и он переключится на другую.
Но кто бы мог подумать,что в следующий раз судьба столкнёт их не на съёмочной площадке и даже не на концерте, а на кулинарном шоу...
– Я надеюсь, Чэн-Чэн не станет готовить нам "битву дракона и тигра", – поделился Юй Бинь со зрителями. – Я немного опасаюсь, ведь в кантонской кухне едят всё, что имеет четыре ноги, кроме столов, и всё, что летает, кроме самолётов...
– Но не родственников Данты! – возмутился Чжочэн. – Никаких тигров. Я собираюсь сделать цыплёнка в клейком рисе, а ты? Уже освоил что-то, сложнее яичницы?
Юй Бинь рассмеялся и продемонстрировал большое блюдо с креветками.
– А в гримёрке он обещал рыбу! – сдал его Чжочэн. – Хм... Разве это рыба?
– Они плавают! – Юй Бинь снова заулыбался в камеру. – Плавают, правда? Ну вот только что не поют...
Бонус для фанатов. Кто смотрел шоу бойзбенда, тот оценит. Что ж, он умеет работать с потенциальным зрителем, но Чжочэн не собирался отставать. В конце концов, он тут не просто так – он бьётся за честь кантонской кухни! И зрительские голоса решают всё!
– Придётся тебе петь за них, – предложил он. – Иначе не считается!
– Я лучше станцую! – Юй Бинь и правда сделал несколько танцевальных движений. – А пой ты!
Чжочэн помотал головой. Ведущий отчаянно закивал, сложив руки в умоляющем жесте.
– Может, попозже, – сдался Чжочэн.
Кажется, всё шло отлично. Если не считать незаметной камерам – хотелось бы верить – неловкости, возникающей всякий раз, когда их с Юй Бинем взгляды пересекались, или когда они замирали, обнаружив, что потянулись к одному предмету и синхронно отдёргивали руки. Такие мелочи, которые могли бы рассказать о многом – ох, не стоит зрителям это видеть, ведь он и сам лишь благодаря им...
Возможно, всё дело в том, что Юй Бинь совершенно не выглядел несчастным. О нет, кто угодно – только не он! Всегда окружённый друзьями-приятелями, которых умудрился бы завести, наверное, даже на необитаемом острове, вечно улыбающийся и веселящий других – он казался Чжочэну героем мюзикла, готовым в любой удобный момент начать петь и танцевать. И даже в неудобный. Тем более – в неудобный. Представить его – такого – страдающим от чего бы то ни было – непростая задача...
Особенно – от несчастной любви.
Особенно – от несчастной любви к Чжочэну.
Наверное, поэтому, он долго не понимал очевидного – того, что от него и не пытались скрыть. А когда понял – не верил до последнего. До случайно перехваченного тоскливого взгляда, мгновенно сменившегося радостной улыбкой. До слегка дрогнувшего голоса. До слишком быстро отдёрнувшейся руки, когда Чжочэн ненароком коснулся горячих пальцев. Намёки и полутона, чтение между строк – привычные шаблоны мышления открыли ему больше, чем прямое "Люблю тебя".
А другим всё это видеть и вовсе не нужно!
– Твои листья, Чэн-Чэн!
Юй Бинь через полстола толкнул ему чашку с листьями лотоса, уже промытыми в горячей воде. Над ними поднимался пар.
– Как мило! Может, и зелёный лук за меня порежешь? – Чжочэн улыбнулся ему, выныривая в реальность.
Зря, потому что Юй Бинь – о боги, ну разве можно так реагировать на простую улыбку?! – застыл, будто окаменев. Его губы разъехались ещё сильнее, зрачки расширились – казалось, что-то тёмное, тягуче-сладкое, сметающее всё на своём пути, голодное и жадное взвилось вихрем в его душе, захлестнуло, накрыло с головой, превратило глаза в два бездонных омута – самому бы не утонуть...
– Юй Бинь?
Тот встрепенулся и ответил невпопад, приходя в себя:
– Хочешь креветку? Они вкусные!
И не успел Чжочэн ничего сказать, как почувствовал кисло-сладкий вкус соуса на своих губах.
***
"Мы взорвём шипперский супертопик", – как-то отстранённо мелькнула мысль на краю сознания и затихла. Все мысли вымыло из головы, когда губы Чжочэна, округлившись, обхватили креветку и всосали её, сняв с палочек. Юй Бинь выронил их, словно те вдруг стали горячее огня лишь на долю секунды раньше, чем рука поднесла их к его собственным губам, дёрнулся вперёд, загипнотизированный каплей соуса в уголке рта Чжочэна, замер, поднял руку, чтобы стереть её и с натужной улыбкой запустил в свои волосы...
Кого он тут пытается обмануть? Но они ведь вырежут это, да? Должны вырезать! Ни к чему это всё Чжочэну...
– Вкусные... – после долгой паузы нарушил тишину Чжочэн. А в голове Юй Биня в голове всё ещё не созрело никаких слов. У него-то, известного трепла... Надо брать себя в руки, срочно!
– О! Меня похвалил сам Ван-лаоши! Кухня Цзянсу ещё не получала такого признания! – Юй Бинь всплеснул руками, изображая неземную радость. – Теперь точно только плясать от счастья!
И не давая словам разойтись с делом, он изобразил фристайл-импровизацию. Так же пританцовывая, он и продолжил готовку. Ну а что, не впервой – в собственной кухне он ещё и не такие пляски устраивает!
– Тогда мне и правда придётся петь, – подхватил Чжочэн, кромсая лук. И запел "Never been alone". Хорошая песня. Красивая. Про любовь. Не к нему, конечно. "Есть несколько вещей, о которых нам нужно поговорить..." Да поговорили уже, да нечего больше обсуждать...
– Это лапша из тофу, – Юй Бинь продемонстрировал в камеру очередной ингредиент своего блюда. Стоит сосредоточиться на готовке. Он не посрамит честь Цзянсу! – Я намерен её сварить. Лапша из тофу с креветками на пару под кисло-сладким соусом, вот!
– Против цыплёнка в клейком рисе, – напомнил Чжочэн, наполняя листья лотоса начинкой. Изящные пальцы ловко сворачивали конвертики, и смотреть на это было, естественно, незачем. Юй Бинь и не смотрел. Почти.
Ладно, смотрел.
– Пусти меня к пароварке!
Чжочэн подошёл к нему, но не слишком близко – вытянул руку и коснулся его плеча самыми кончиками пальцев, слегка подтолкнув. Юй Бинь отступил назад. Чжочэн сделал ещё один шаг в его сторону. Юй Бинь синхронно с ним отступил снова...
Кажется, им слишком тесно на одной кухне. На одной планете, наверное, тоже, потому что каким-то таинственным образом Чжочэн ухитрялся заполнить собой весь мир Юй Биня.
– Пароварка, – напомнил Чжочэн.
Юй Бинь кивнул.
– Прошу!
Наверное, завидовать конвертикам из начинённых листьев лотоса, укладываемым в пароварку, невероятно глупо. Юй Бинь завидовал – их касались руки Чжочэна.
– Ну что ж, пришла пора подвести итоги! – наконец, шоу подошло к концу. Вот сейчас они разойдутся опять и не увидятся больше долго-долго. – Кантонская кухня и кухня Цзянсу имеют много общего. Естественный вкус продуктов, минимальная обработка, простые специи... И всё же спутать их невозможно для эксперта. Сегодня наши гости приготовили: лапшу из тофу с креветками в кисло-сладком соусе и цыплёнка в клейком рисе. Пришло время попробовать эти блюда и сделать выбор! Прошу к столу!
"Тонкий ореховый привкус", "тает во рту", "сладковатое послевкусие", – эксперты щедро сыпали похвалами, и, наверное, еда действительно получилась вкусной. Юй Бинь жевал, не особенно замечая, что именно – он смотрел на то, как ест Чжочэн. Это отдельный вид искусства, это надо снимать и показывать за деньги! Он мог бы стать прекрасным фудблогером или ресторанным критиком, но стал прекрасным актёром и певцом.
Да разве не преступление вообще – быть настолько прекрасным?
– Я бы готовил для тебя каждый день, ты очень красиво ешь! – вырвалось у Юй Биня, когда Чжочэн поднял на него глаза. Кто-то рассмеялся, кто-то шумно выразил согласие, кто-то неловко кашлянул. Чжочэн промолчал, но его пальцы, еле уловимо – не заметишь, если не привык всматриваться в него, ловить каждое движение – сжали палочки.
И это, конечно, что-то значило. Вот только Юй Бинь плохо читал между строк и понимал намёки.
***
А потом они остались вдвоём. Просто как-то так вышло, у всех вдруг обнаружились дела за пределами гримёрки, а Чжочэн замешкался, задержался. Юй Бинь давно переоделся, но, почему-то, не спешил уходить.
"Потому что я ещё здесь, – сам себе ответил Чжочэн на незаданный вопрос. – Вот почему. Глупо делать вид, что не понимаешь".
Он мог бы просто выйди за дверь, молча. Им ведь совершенно не о чем говорить, верно? Не о чем говорить и незачем смотреть на то, как Юй Бинь нервно дёргает вверх-вниз замок на своей ветровке, закусив нижнюю губу. Незачем помнить, насколько эти губы яркие – безо всякой помады. Незачем перезванивать, завидев знакомое имя на экране смартфона. Незачем полночи слушать обрывки песен – как будто Юй Бинь не способен запомнить ни одну целиком или просто всё время сбивается, отвлекаясь...
Какого-то гуя Чжочэн делал всё это – и не только. Он знал как надо и как не надо, но, когда дело касалось Юй Биня, всё получалось неправильно и как-то само собой.
– Ну чего прилип, а? – спросил Чжочэн, прислонившись к стене и закрыв глаза. "И почему мой голос звучит так... отчаянно?" – второй, безмолвный, вопрос он адресовал себе.
– Может, я рыба-прилипала, – весело, как обычно, ответил Юй Бинь. Ничерта он больше не мог Чжочэна обмануть своим тоном. – Поющая рыба-прилипала...
– И немного – креветка, которая плавает. Я понял. Ко мне-то почему?
Ещё один ужасно глупый вопрос. Как будто чувства можно контролировать.
– Ну... Так вышло? – Юй Бинь развёл руками. – Эй, ты же помнишь о чём мы говорили, да?
Чжочэн кивнул. Он помнил. Они сидели на одном диване слишком близко, и говорили слишком откровенно, и вообще всё было – слишком. А потом Юй Бинь ещё и утешал его, уверяя, что он не должен переживать. "Мои чувства тебя ни к чему не обязывают, всё хорошо, справлюсь! – уверял он и смеялся, – Ну правда, Чэн-Чэн, разве я сейчас должен тебя успокаивать?"
Если бы он не был таким, всё было бы намного проще. Если бы он настойчиво бегал за Чжочэном, домогался и чего-то требовал, если бы он сидел на подоконнике, завернувшись в плед, и плакал (даже представить себе такой бред невозможно!), если бы не смотрел на него с искренней улыбкой за которой прячется боль, если бы, если бы...
– Просто ты есть, и это делает мой мир лучше, – сообщил Юй Бинь. Как всегда – предельно прямо. – И всё. Лучше, а не хуже, правда! Не грусти, а?
– Оторвёшь сейчас, – Чжочэн перехватил его руку, терзающую молнию, и отвёл побелевшие – так сильно Юй Бинь их сжимал на язычке – пальцы от ветровки. И не выпустил, так и задержал в своих ладонях. – Я не грущу, просто...
Просто всё это было не-пра-виль-но. Вообще всё: и чувства Юй Биня (разве он заслужил страдать?), и его поведение (страдают – не так!), и главное – реакция Чжочэна, его собственные мысли и эмоции. Он пытался это отрицать, он злился, он уговаривал себя, но факт оставался фактом: Юй Бинь прописался в его голове, и покидать её совершенно не собирался. Сначала Чжочэн переживал за него, потом скучал, хотел увидеть и убедиться, что он правда в порядке...
А теперь просто не желал отпускать его руку. Потому что это казалось самой неправильной вещью из всех.
– Разве ты не должен был, ну я не знаю... Обидеться на меня? Перестать со мной общаться?
А гуя с два Юй Бинь перестал. Всё так же писал глупые комментарии в Вэйбо, и звонил, и подходил поздороваться при редких встречах – в общем, вёл себя как ни в чём не бывало.
– Я не хотел. У меня нет причин на тебя обижаться.
– Ну или там, я не знаю, преследовать меня? – этого он тоже не делал, и вообще – честно старался не навязываться.
– Я не хотел. Что за глупости, Чэн-Чэн? Тебе бы это не понравилось!
– "Не хотел", – повторил Чжочэн. – А ты всегда просто делаешь, что хочешь, да? Говоришь и делаешь...
Это казалось чем-то совершенно невероятным в мире, где принято следить за словами и жестами, продумывать каждый комментарий в Вэйбо вплоть до времени поста, ведь репутация – это всё ещё чертовски важно. Фансервис – это хорошо, но ничего серьёзного, ничего настоящего. Сколько их таких, молодых дарований, в китайском шоу-бизнесе? А выплывут на вершины – сколько? Они все знают, что нужно и не нужно делать...
А Юй Бинь знает – чего он хочет.
– Не всегда. Я вот сейчас, например, поцеловать тебя хочу. Хм... Наверное, не сейчас, всегда. Но я же не...
Его ладонь, изначально холодная, согрелась в руках Чжочэна. Пожалуй, теперь она стала даже горячей, но Чжочэн лишь сжал её крепче, всё ещё не желая отпускать. "А жаль, – будто молнией прошило внезапной мыслью, одновременно пугающей – и дающей ответы на все вопросы. – Жаль, что не..."
– Ладно, я... пойду, наверное, да?
Юй Бинь очень медленно и неохотно вытянул свою ладонь из рук Чжочэна. Запоздало подумалось, что ему, должно быть, очень непросто сейчас. Если он шарахается от мимолётных случайных касаний, каково ему вот так вот держаться за руки? А отпускать эгоистично не хотелось. Хотелось шагнуть вперёд и сгрести в объятия, но Чжочэн сам отступил, спрятав руки за спину. Ну и что? Что теперь-то, а?
"Мне просто нужно время, – неуверенно пронеслось у него в голове. – Обдумать, разобраться, понять..." Как будто не этим он занимался последние... пару месяцев точно. Да сколько можно?! Чжочэн снова поступит "как надо", а Юй Бинь уйдёт, и когда они встретятся снова – непонятно. Всё, что у него останется – забавные комментарии и фото в Вэйбо, видео в Доине и голос в телефонной трубке...
Дверь с тихим стуком закрылась. Чжочэн остался в гримёрке со своими эмоциями и сомнениями.
Один
***
Юй Бинь совсем потерял счёт времени – до того ли было рядом с Чжочэном! – поэтому лишь выйдя на улицу понял, что день почти пролетел. На город опускались сумерки, веяло вечерней прохладой. Он потянул вверх язычок молнии – и когда успел расстегнуть, застёгивал же? – и направился к машине. Возле неё остановился, принялся хлопать по карманам в поисках ключей, и тут на его плечо легла рука, которую он бы не спутал ни с чьей. Как будто Чжочэн решил сегодня установить свой личный рекорд по прикосновениям к нему. Юй Бинь не удержался, погладил длинные пальцы, не оглядываясь. Те слегка сжались, сминая ткань ветровки…
А потом Юй Бинь обернулся. Ладонь мягко скатилась с его плеча. Чжочэн выглядел растерянно и решительно одновременно.
– Я подумал… – начал он и замолчал. Молчал и Юй Бинь, ну просто потому, что когда он говорит, фигня какая-то получается. Лишь посмотрел вопросительно – чего тебе, мол? – У тебя есть планы на вечер?
В его голосе звучала надежда. И неуверенность. Юй Бинь помотал головой.
– Не то, чтобы. Хочешь пригласить на свидание?
Чжочэн фыркнул и сложил руки на груди, закатив глаза – ну вылитый Цзян Чэн!
– Что, если так?
– Тогда я соглашусь, и тебе придётся держать слово, – заверил Юй Бинь. – Готов?
Сам он нифига к такому готов не был. Остаться с Чжочэном наедине – это слишком мучительно. Вот он рядом, казалось бы, только руку протяни – так оттолкнёт ведь...
– Не знаю, – вдруг ответил Чжочэн. Как-то непривычно прямо, без увёрток и недомолвок. – Я ничего не знаю, но ты же уйдёшь, и мы же непонятно когда снова, а я же…
В лицо дул холодный ветер, но щёки пылали. Во рту пересохло, язык прилип к нёбу. Чжочэн сложил пальцы в замок и зажмурился, а Юй Бинь не мог – как обычно – оторвать взгляда от его лица.
– Я подумал… – снова повторил Чжочэн и опять замолчал. Ну что такое, а?
– Молодец! – Юй Бинь поднял руку и взъерошил ему волосы. – Я вот редко этим занимаюсь, рыбам такое сложно!
И рассмеялся, конечно, первым. А Чжочэн всё ещё молчал. Ну чего вот он? Всё же хорошо…
– Я не очень-то умею быть рыбой, – признался Чжочэн. – Но я обучаемый. Поехали.
И они поехали.
Конечно, сначала Чжочэн отпустил своих "надзирателей", а потом они сели в машину Юй Биня – арендованную, на самом деле, он ведь прилетел сюда самолётом. И хорошо, что один, что отказался от "доставки"... Больше свободы, чтобы делать глупости, всё, как он любит.
– Я не знаю, – Чжочэн смотрел в окно, в потолок, куда угодно, только не на него. – Как давно это понял. Не сегодня же точно. Просто ты сказал, что хочешь меня поцеловать, и я подумал – не смейся, ну! Да, подумал – что хочу этого, и… Ох!
Он зажал рот рукой. У Юй Биня горело уже не только лицо – всё тело, и душа, наверное, тоже. Зачем он говорит это здесь? Было бы невероятно глупо не удержать руль и разбиться насмерть сейчас, в шаге от мечты…
– Сколько пожелаешь, – пообещал Юй Бинь. Жар постепенно концентрировался в области живота, там, где должно быть – по идее – золотое ядро. – Только давай сперва доедем?
Было бы круто остановить машину и не медлить больше не секунды. Юй Бинь надавил на газ. Не там, где их могут увидеть. Он ждал долго, ещё полчаса погоды не сделают – убеждал он себя. И держался в машине, держался в лифте, но когда дверь, пропустив их в номер, захлопнулась за ними, его терпение подошло к концу.
– Здесь и сейчас. Да? Можно?
Чжочэн кивнул, выдохнул и первым потянулся к его губам. И поцелуй этот – немного неловкий, но жадный и решительный – будто с разбегу в воду, будто в омут головой – впервые в жизни сказал Юй Биню больше, чем слова.
Название: И целая ночь впереди
Команда: Ван Чжочэн & Все
Пейринг/персонажи: Ван Чжочэн/Юй Бинь
Тип: текст
Рейтинг: этот автор полагает, что R, но он не уверен
Жанр: PWP
Размер: мини, 1102 слова
Саммари: И о том, что было потом.
Примечания: порно-экстра к миди "Занимательная ихтиология". Просто потому что у автора в голове у самого уже "Белокурая Жози".
– Можно считать – это было настоящее свидание, – Юй Бинь ухитрялся болтать, даже целуясь. – Мы ели, танцевали – ну хорошо, я танцевал, а ты пел…
– Просто его первую часть увидит пол-Китая, – Чжочэн усмехнулся и несильно прикусил его нижнюю губу. – Хорошо, что не последнюю.
– Можем устроить стри…
Чжочэн не дал ему договорить, накрыв рот ладонью.
– Никаких стримов. Никто не должен смотреть на тебя без одежды. Что моё, то моё.
Сам не понял, как эти слова вырвались, да поставишь фигуру – назад пути нет. А Юй Бинь рассмеялся только, глаза ещё ярче засияли. Смотреть в них больно почти физически, от сумасшедшего такого желания и крышу сносит до самого фундамента. Чжочэн смотрел, не отводя взгляда. Он хотел разделить эту болезненную страсть. Он хотел её утолить.
– Когда успел стать таким решительным, мой солнечный мальчик? – Юй Бинь подошёл к нему вплотную и добавил весело, – Но я в одежде, к слову! Сумеешь это исправить?
Дразнится ещё! Вопрос, конечно, хороший, Чжочэн не думал о том, как далеко готов зайти сегодня. С другой стороны – думать вообще как-то сложно, когда тебя прижали к стене прямо в прихожей и целуют с отчаянием умирающего от жажды, дорвавшегося до источника. Целуют куда придётся, докуда дотянутся эти слишком яркие сухие губы. И под ними горит лицо, и шея, и весь мир, кажется, горит и плавится. И остаётся только то цепляться за плечи, сминая ткань ветровки, то обнимать, гладить, зарываться пальцами в и без того лохматые волосы – полуосознанно, на рефлексах. И самому подаваться навстречу, ловить губы губами – он тоже этого хочет, он тоже ждал, пусть не вполне это понимая…
Да хватит уже думать! Надо действовать!
– Справлюсь как-нибудь, – пообещал Чжочэн, отстраняя Юй Биня от себя. – Как решился, так и стал, ну… Ты будто против?
Вопрос, конечно, риторический. Пальцы Чжочэна сами потянулись к чудом ещё живому замку злосчастной ветровки, и вскоре она полетела на пол. За ней футболка с дурацкой картинкой и глупой надписью. И вот уже Чжочэн вжимает Юй Биня в стену, обнимая за талию, целует над ключицей. Сильные, не женские руки гладят его по спине, сжимают ягодицы, и шея под его губами тоже определённо не женская, с кадыком. Да плевать, если честно. Дело-то не в этом – никогда не было в этом. Просто иногда разобраться в собственных чувствах – целый квест, куда там всем этим шоу. Особенно, когда ты гуев романтик, а пытаешься быть суровым и прагматичным…
В штанах уже тесно, дыхание перехватывает, мир плавится-плавится-плавится, и как же так повело-то? Заразно это что ли? Впрочем, они слишком близко, чтобы не чувствовать, что возбуждены до предела оба – они ведь практически одного роста, как удачно, и, о боги, да что за глупые мысли – не мысли, несвязные обрывки, словно песни Юй Биня в телефонной трубки. От поцелуев губы горят, и как же всего этого мало! Но Чжочэн не знает, что дальше…
Юй Бинь, знает, конечно. Как всегда.
– Пойдём, – шепнул он, забираясь ладонью под футболку Чжочэна. Одежды на нём категорически много, и она царапает кожу, жаждущую прикосновений совсем не ткани, пусть даже самой мягкой.
– Пойдём, – согласился Чжочэн, не уточняя куда. Не всё ли равно?
От футболки он избавился ещё по пути к спальне, как во всех этих фильмах и романах – ещё и восхититься этим успел, со штанами пришлось повозиться, пальцы дрожали и пуговица не поддавалась.
– Дай я, – нетерпеливо воскликнул Юй Бинь и ловко расстегнул пуговицу. А потом, едва штаны скользнули вниз, накрыл рукой его член. Чжочэн выдохнул, закусил губу – ох, ну не так же быстро, он же сейчас…
– Не спеши, – попросил он, накрывая руку Юй Биня своей. – Подожди немного, ладно?
Тот кивнул и потянулся к его губам. Целуясь, они упали на кровать. Внутренний романтик Чжочэна снова пришёл в восторг, внутренний прагматик порадовался, что матрас – мягкий. Два разгорячённых тела прижимались друг к другу тесно-тесно, сплетались конечностями. Кожа к коже, так горячо, так…
Невозможно приятно. И всё ещё недостаточно!
Чжочэн оказался сверху, и пользуясь этим, прижав Юй Биня к кровати, укусил за шею. Откуда взялись эти собственнические замашки, желание оставить след, отметить? Не то, впрочем, чтобы Юй Бинь возражал. Он лишь запрокинул голову, подставляясь под ласки, и скрестил ноги у Чжочэна на талии. Выгнул спину, подался навстречу и потёрся о его член своим. Яркая вспышка удовольствия пронзила тело, всё это было слишком, и Чжочэн непроизвольно отстранился, не удержав тихого стона.
– Ну и куда ты? – спросил Юй Бинь. Он дышал тяжело, глаза затуманилось, руки гладили Чжочэна по спине. – Вредный такой…
– Вредный, – согласился Чжочэн. – Зато красивый. Милый. Добрый. И вообще, солнышко…
После каждого слова он целовал Юй Биня, и тот отвечал с не меньшей жадностью.
– Это кто тебе… такое сказал?
Ладно, сегодня не он – мастер глупых вопросов!
– Ты, конечно! – напомнил Чжочэн. – И не раз.
– Вот я трепло, – Юй Бинь говорил, уткнувшись носом в его шею, обжигая её своим дыханием. Слова вибрировали на коже, рассылая импульсы по всему телу, и оно отзывалось, становясь ещё чувствительнее.
– Зато… самокритичное…
Каким-то образом – Чжочэн уже не совсем осознавал происходящее, отпустив себя полностью, позволив себе – наконец-то – не думать – они поменялись местами. И теперь уже Юй Бинь покрывал горячими влажными поцелуями его шею, плечи и грудь, а руки Чжочэна царапали его спину. Слишком хорошо, и невозможно удержаться от вскрика, когда зубы несильно сжимаются на одном соске, а пальцы – одновременно – на другом. И не податься навстречу – о, теперь он это понимает! – тоже невозможно…
Кончить, не успев снять трусы – такого с ним не случалось со времён первых школьных сексуальных экспериментов. Но даже трения через ткань ему хватило с лихвой. Не только ему, понял он, постепенно приходя в себя, после накрывшего с головой оргазма. Тело пульсировало, как одна сплошная эрогенная зона, волна за волной, но дыхание постепенно приходило в норму и ясность мышления возвращалась.
– Ты бесподобен, – выдохнул Юй Бинь уже в самое ухо, касаясь его губами, и вызывая ещё одну волну удовольствия.
– Вовсе... нет, – возразил Чжочэн. – Слишком… мало. Я хочу больше!
– И ненасытен! – Юй Бинь тихо рассмеялся. Чжочэн подумал, что готов слушать этот смех вечно. – Но впереди у нас целая ночь…
"Впереди у нас целая жизнь", – поправил его чжочэновский внутренний романтик. А внутренний прагматик заметил, что лежать в мокрых трусах – то ещё удовольствие. И надо бы их снять. А уж оказавшись без них – не терять время даром. Жизнь – понятие растяжимое, а ночь – скоротечна…
– И мы ей воспользуемся, – пообещал Чжочэн.
А свои обещания он, будучи хорошим мальчиком, старался выполнять всегда.
@темы: Свой пейринг, Романс/пвп/флафф/юмор, mini OTP wars, Ван Чжочэн/все, Текст
-
-
08.05.2020 в 15:26Чудесный юст, и оба такие солнышки невероятные ащщщ
-
-
08.05.2020 в 15:38отличный юст, прекрасные юйчэны
спасибо большое
-
-
09.05.2020 в 12:30такая милота и идиллия