Название: Как луна и солнце.
Команда: qijiu team
Персонажи: Юэ Цинъюань/Шэнь Цинцю (Шэнь Цзю)
Тип: текст
Жанр: ангст, двухсторонний юст
Рейтинг: PG-13
Размер: драббл, 532 слова
Примечания: AU в каноне; используются значения и коннотации имен, а также традиции использования имен в Древнем Китае.
Саммари: Они ненавидят и любят друг друга, не в силах ни уйти, ни остаться.
Шэнь Цинцю задыхается, хватает ртом воздух, давит в себе мучительный стон; нельзя, нельзя чтобы его услышали, за стенами полдень.
Под закрытыми веками рассыпается искрами мягкая улыбка его Юэ Ци.
Шэнь Цинцю ненавидит Юэ Цинъюаня. Ненавидит за знакомую мягкость, за щедрую нежность, на ласковые слова и ушедшую чуткость. Юэ Ци всегда знал о нем все, даже если он сам не знал, даже если его имя лгало на каждом звуке. Юэ Цинъюань, как чистый источник, должен быть прозрачен и искренен, как ключевая вода, но лживее и циничнее того, кем когда-то был.
Шэнь Цинцю ненавидит его за то, что глава ордена никогда не видит в нем равного, каждый раз напоминая старым именем, что Шэнь Цинцю раньше был рабом.
Шэнь Цинцю не может не любить его всей своей сутью, как бы он не ненавидел его.
Юэ Цинъюань закусывает подушку, пряча голос, дрожит в полуночной прохладе, когда уходит внутренний жар. Под ночным светом его Сяо Цзю рассеивается, как сон.
Юэ Цинъюань рассеяно вытирает пальцы заготовленным полотенцем. Он любит Сяо Цзю больше собственной жизни, больше ордена и всех адептов, больше всех богов и предков скопом. Сяо Цзю — его маленькая вечность, весь мир и суть. Но эта вечность рассеивается каждый раз, как день двойной девятки, осыпается осенними листьями и снова прячется в бамбуковой роще. Цинцю, чистая осень, и никакой вечности, как ни зови по имени души того, кто понимал его без всяких слов, как не обещай заботу и поддержку.
Юэ Цинъюань любит его всей своей сутью, не может не любить.
Но иногда, самую малость ненавидит за то, что тот никогда не отзывается.
На заре они вновь встретятся и разойдутся, как два небесных светила...
— Сяо Цзю!
— Я Шэнь Цинцю.
...и вновь пойдут своими путями. До следующей зари.
***
Больше всего на свете Шэнь Цинцю сейчас желает, чтобы Юэ Цинъюань забыл про Юэ Ци. Чтобы он не спускался в Водную тюрьму за бывшим рабом, который недостоин даже имени горного лорда из его уст. Шэнь Цзю готов сам умереть поскорее, лишь бы тот жил.
Больше всего Юэ Цинъюань сейчас желает, чтобы Шэнь Цинцю забыл про гордость Сяо Цзю и попросил помощи. Без этого его руки связаны надёжнее, чем вервием бессмертных. Юэ Ци готов и вовсе отказаться от родства и последних воспоминаний, лишь бы тот жил.
***
Юэ Ци — какой прок от этого имени, если горы потеряли всякий смысл — идет, понимая, что умрет, так или иначе. За спиной рассвет, но кажется, что это огонь, пожирающий горный хребет.
Все было зря.
Слишком темно. И даже луна не проникнет через эту тьму стрел.
Шэнь Цзю — какой прок от этого имени, если гордость потеряла всякий смысл — молча смотрит на осколки, понимая, что ему не дадут умереть, так или иначе. За стенами, должно быть, закат, но толку от смены суток.
Все было зря.
Слишком темно. Даже если его выволокут на самое солнце.
***
Солнце ближе всего к луне, когда происходит его затмение. Но оно гаснет в этот миг.
Луна дальше всего от солнца, когда происходит ее затмение. Но без него она всего-лишь безжизненный камень.
***
....Однажды весенним днем, Шэнь Цзю не просыпается, хоть и Шэнь Цинцю очнулся.
Однажды весенним днем Юэ Ци потерял того, кто ближе всех, хотя Шэнь Цинцю был жив.
Оба получили, что хотели; оба не получили того, чего желали.
Название: Три вопроса
Команда: qijiu team
Персонажи: Юэ Цинъюань/Шэнь Цзю
Тип: текст, перевод, автор Sath, оригинал - archiveofourown.org/works/19244647, разрешение на перевод получено
Жанр: слэш, юмор
Рейтинг: R
Размер: драббл, 863 слова, в оригинале 1022 слова
Примечания: примечания в конце текста
Саммари: Юэ Цинъюань продолжает объяснять, что нет, они с Шэнь Цинцю не занимаются парным совершенствованием. А может, все же занимаются?
Лю Цингэ распахнул дверь в бамбуковую хижину, поразив Юэ Цинъюаня и Шэнь Цинцю. Юэ Цинъюань скатился со спины Шэнь Цинцю, а Шэнь Цинцю сел, натягивая одежды на плечи.
— Я вас поймал на горячем! — провозгласил Лю Цингэ, выхватывая из ножен Чэнлуань. — Шэнь Цинцю, ты и глава ордена занимаетесь парным совершенствованием!
— Он массаж мне делает, ты, варвар! — ответил Шэнь Цинцю, — И кто ты есть, чтобы спрашивать, чем занимается глава ордена?
— Массаж? Ты так спешил меня надурить, что у тебя халат в штаны заправлен!
Раздраженно взмахнув рукавами, Шэнь Цинцю высвободил край одежд и расправил его.
— Лю-шиди, — сказал Юэ Цинъюань, голосом много спокойнее, чем требовала ситуация, — У Цинцю такие сильные зажимы плечевых мышц.
— Теперь они еще сильнее, — едко заметил Шэнь Цинцю.
— Ты должен уйти, — сказал Юэ Цинъюань.
Лицо Лю Цингэ демонстрировало всю его боль от столкновения высокого уважения к Юэ Цинъюаню с глубоким разочарованием от того, кого Юэ Цинъюань склонен выбирать для постели. Он отвернулся от ужасного зрелища.
— И пришли кого-нибудь с пика Аньдин, починить дверь, — сказал ему вслед Юэ Цинъюань.
______
Было что-то очень странное в том, какое количество лечебного масла требуется пику Цюндин. У них и близко не было такого количества травм, как на Байчжань, и все равно казалось, что Му Цинфан никогда не посылал его туда в достаточном количестве. И, как будто одной этой странности недостаточно, количество мази от мозолей, которую постоянно посылали для слишком много играющих на гуцине учеников, уменьшилось вполовину, как будто Шэнь Цинцю забывал заставлять их практиковаться.
Это позволяло прийти к невозможному, но единственному заключению: Юэ Цинъюань и Шэнь Цинцю занимаются парным совершенствованием. Лю Цингэ уже рассказал ему о сеансе «массажа», и хотя Му Цинфан сперва ему не поверил — но записи о поставках не лгали.
Му Цинфан должен предупредить Юэ Цинъюаня о некоторых из странных побочных эффектов парного совершенствования. Он постучался в дверь дома Юэ Цинъюаня.
Шэнь Цинцю рывком приоткрыл дверь.
— Что? — требовательно спросил он. Его волосы были распущены и что это... след укуса? На шее?
— Шисюн, — пробормотал Му Цинфан, — Глава ордена дома?
— Это его дом или нет? Где ж ему еще быть? Устроиться на пикник в пещерах Линси?
— Можно мне с ним поговорить?
Шэнь Цинцю усмехнулся и открыл дверь полностью. Му Цинфан увидел Юэ Цинъюаня, который прислонился к стене; воротники у него все были сикось-накось и волосы выбились из заколки. Му Цинфан постарался спрятать разочарование, когда подтвердились его худшие подозрения.
— Шиди, что, на Цяньцао снова не хватает припасов? — спросил Юэ Цинъюань, — С маслом задержка.
Му Цинфан должен был это сказать. Юэ Цинъюань заслуживал предупреждения.
— Мое искреннее медицинское мнение — парное совершенствование может привести к неожиданным и непредсказуемым истечениям ци, и, в крайних случаях, к искажению ци. Это все что я хотел сказать благодарю что выслушали глава ордена я уже должен идти.
_______
Шан Цинхуа пытался не улыбаться, пока Му Цинфан делился своими заботами. Его канонная пара наконец вместе! Каким-то образом даже ужасающая личность Шэнь Цинцю оказалась неспособна победить мощь притяжения соулмейтов! Ему также приятно было услышать, что они используют много смазки. Но кто сверху? Шан Цинхуа в замыслах никогда не заходил так далеко! Что, если сверху не тот, кто бы это ни был? Это абсолютно испортит ему пейринг!
Он должен узнать, и потом понять, что он чувствует по этому поводу. Шан Цинхуа полетел на пик Цинцзин, зная, что ученики будут слишком бояться Шэнь Цинцю, чтобы сказать тому, что они заметили хозяина пика Аньдин, крадущегося среди бамбука. Подобравшись к окну спальни, Шан Цинхуа начал слушать.
Там были сплошные стоны. Но кто стонал? Был ли это тот тип стона, когда стонет боттом, или это больше похоже на стон топа, типа, о, так тесно, я чувствую, как ты сжимаешься вокруг меня? Шан Цинхуа никогда не задумывался, как его персонажи звучат, когда стонут. Ну, ладно, кроме Мобэй-цзюня. У него был бы очень маскулинный, мужественный стон. Стон, который Шан Цинхуа слышал прямо сейчас, был... ну, не очень. Он звучал немного задушенно. Шан Цинхуа определенно не будет его вспоминать в следующий раз, как соберется дрочить.
Затем начался шлепающий звук. Кого-то шлепают? Кто шлепает? Шан Цинхуа должен был узнать. Он решил покинуть укрытие в кустах и заглянуть в окно — процесс парного совершенствования достаточно сильно отвлекает внимание участников, чтобы позволить Шан Цинхуа получить ответ на сжигающий его вопрос.
Он споткнулся, упал и стукнулся достаточно сильно, чтобы взвизгнуть. Шан Цинхуа попытался сбежать, но его подняли за шиворот. Извиваясь, чтобы повернуться, Шан Цинхуа посмотрел вверх, на благородные черты Юэ Цинъюаня.
Проклятье, глава ордена гор Цанцюн был босиком и одет только в нижнее платье.
— Шиди, что ты делаешь?
— Починяю стену бамбукового домика? — ответил Шан Цинхуа.
— Все в порядке с моей стеной! — отозвался Шэнь Цинцю изнутри дома, — Этот бесполезный холоп — извращенец!
— Ты подслушивал? — спросил Юэ Цинъюань.
— Нет?
— Я тебя убью, — сказал Шэнь Цинцю еле слышным голосом.
Но хуже угрозы Шэнь Цинцю был спокойный взгляд Юэ Цинъюаня. Это был самый сильный укор, который Шан Цинхуа когда-либо получал.
— Лю Цингэ и Му Цинфан сказали, что вы занимаетесь парным совершенствованием.
— Так что ты пришел проверить сам. Ну? Занимаемся мы парным совершенствованием?
Спокойный взгляд начал становиться немного... менее... спокойным.
— Нет, — ответил Шан Цинхуа, — Я уже должен идти.
— Да.
Шан Цинхуа поспешил обратно на пик Аньдин, его сердце бешено колотилось. Юэ Цинъюань рассердился на него! Это было редкое зрелище, примерно как увидеть цилиня! Но, хотя Шан Цинхуа выжил, у него все еще не было самой необходимой информации:
Кто сверху?
примечания автора
Примечание 1. Да, они
Примечание 2. Онименяются.
Название: Тень
Команда: qijiu team
Персонажи: Шэнь Цинцю (Шэнь Цзю), Юэ Цинъюань
Тип: текст
Жанр: ангст, АУ, ООС
Рейтинг: PG-13
Размер: мини, 1577 слов
Примечания: искусственно созданная личность, амнезия, глобальное AU в каноне.
Саммари: У каждого главы ордена Цанцюн есть тень.
Его движения — тень падающего листа, звук раскрывающегося бутона. И все же хозяин чувствует их приближение и успевает предупредить: поднимает руку неторопливо, как полагается достойному благородному мужу, говорит, когда стихают все голоса.
Говорит:
— Я полагаю, всем нам необходимо успокоится и обдумать все, что было здесь сказано.
— Глава Юэ, несомненно, прав, — отзывается один из гостей.
— Возможно, нам стоит продолжить завтра.
Напряжение, сломленное одним жестом руки хозяина, исчезает. Гости хребта расслабляются, расслабляется и Шэнь Цинцю, готовый было немедленно перерезать горло несговорчивым гостям, — впрочем, расслабляется едва-едва. При случае он успеет вытащить оружие быстрее всех. При случае он сумеет с достоинством выполнить свой долг перед хребтом — и перед хозяином.
— Все в порядке, шиди‚ - говорит хозяин негромко, когда гости отбывают, чтобы занять выделенные им комнаты. Шэнь Цинцю хочет сказать: «Ничего не в порядке, пока здесь посторонние», но только молчаливо склоняет голову. Хозяин кладет руку ему на локоть, как будто придерживает для равновесия. Его пальцы крепкие и холодные. Шэнь Цинцю послушно отвечает:
— Разумеется, шисюн.
Это не совсем ложь. Сейчас и правда все в порядке. Если ситуация изменится — Шэнь Цинцю сумеет ее исправить.
Хозяин улыбается болезненно, словно от подступающей мигрени или от переутомления. Шэнь Цинцю открывает рот спросить о здоровье, напомнить о восстанавливающих настойках, убедить отдохнуть, но ничего не говорит — не в его праве.
— Ты... ты отдохни, пока есть время, шиди, — говорит хозяин с небольшой заминкой, и Шэнь Цинцю, не успев скрыть удивления, вскидывает голову. На лице хозяина по-прежнему та улыбка, словно он вынужден улыбаться через силу. Не Шэнь Цинцю указывать ему, что делать, но ему все же хочется одернуть хозяина, закатить глаза, выдернуть руку, сказать что-нибудь резкое. Странный порыв — ужасный и недостойный по своей сути. Шэнь Цинцю не ведает его корней. Хозяин — все для него, как и положено, как и наставлял учитель.
Шэнь Цинцю хочет напомнить о бдительности. О том, что Шэнь Цинцю не может позволить себе отдыхать, пока дела не улажены, пока на территории их хребта посторонние. Но зачем? — хозяин и так это знает. Значит, за его словами есть иной смысл, указание, которое Шэнь Цинцю только что пропустил мимо ушей по своей рассеянности.
Он сжимает губы, стискивает в левой ладони веер.
— Да, шисюн. Благодарю за заботу.
— «Благодарю за заботу». Или «спасибо», — говорит хозяин, и его голос звучит вымученно. — Так отвечают в подобных случаях. Не волнуйся, шиди, это только подарок.
Он все еще протягивает Шэнь Цинцю веер на открытой ладони.
Зачем ему веер? Зачем хозяину давать ему веер?
— Что я должен с ним сделать? — беспомощно спрашивает Шэнь Цинцю, потому что это слишком сложная задача, он не понимает намеков хозяина.
Хозяин улыбается. Хозяин не выглядит радостным, его улыбка вынужденная — такая же, как и приветливый тон. У Шэнь Цинцю неприятно ноет в грудине от мысли, что недовольство хозяина — прямое последствие его недогадливости.
— Это подарок, — повторяет хозяин, терпеливо и снисходительно. — Мне показалось, что тебе понравится этот веер, поэтому я хочу, чтобы он у тебя был. И поэтому я даю тебе его. Так это работает. Подарки, я имею в виду. Ты можешь сделать с ним все, что захочешь.
— Я...
Шэнь Цинцю осторожно берет веер в руки. Он сделан искусно, с тонко выписанным пейзажем. Шэнь Цинцю чувствует, как в горле больно екает, но почему-то это приятное чувство. Он медленно раскрывает и складывает веер.
— Не нужно поспешных действий, шиди, — говорит хозяин, и Шэнь Цинцю опускает подбородок, выражая согласие. Хотя он не стал бы возиться с этими переговорами. Стоит хозяину только повести плечом, и Шэнь Цинцю избавится от его врагов.
— Я не желаю принимать необдуманных решений, — говорит хозяин, кажется, заподозрив о мыслях Шэнь Цинцю. Что ж, хозяин многомудр и видит окружающих насквозь, Шэнь Цинцю в том числе.
— Я не думаю, что в этот раз нам придется прибегнуть к крайним мерам, — говорит хозяин и улыбается. Улыбка его ложится в уголках рта, короткая и неяркая, как бледный рассветный луч, но все еще великолепная и естественная. Шэнь Цинцю кивает:
— Само собой, шисюн.
«Крайние меры» для хозяина — это «иди и займись своей работой» для учителя. Разные люди, чье поведение, слова и мысли различны, как солнечный день и безлунная ночь. Есть что-то до странности забавное в их различиях. Учитель готовил его для хозяина, но приготовил как будто для себя.
Иногда это становится причиной недовольства хозяина, хотя Шэнь Цинцю научен исполнять все, что прикажет глава ордена — его хозяин.
— ...хозяин.
— Думаю, тебе не стоит так меня называть, — говорит хозяин.
— Тогда как мне стоит обращаться к хозяину?
Хозяин смотрит на него странно, выжидающе, будто в самом деле ждет, что Шэнь Цинцю сейчас угадает правильный ответ. Наверное, хозяин хочет, чтобы он соблюдал субординацию на виду у посторонних. Чтобы никто не знал о том, кто Шэнь Цинцю на самом деле такой.
Шэнь Цинцю улыбается: хозяин осмотрителен, и многое открыто его ясному взору.
— «Глава школы»? — предполагает Шэнь Цинцю.
Хозяин не выглядит так, словно Шэнь Цинцю угадал. Даже наоборот.
Он вздыхает, и говорит:
— Да. Да, так. И ты можешь звать меня шисюном, шиди.
На его лице — печаль и усталость.
— Этот шиди все понял.
Иногда ему снятся алые всполохи, и чей-то ласковый голос, который он не может различить, разгадать. Наверное, это голос его души, всякий раз решает Шэнь Цинцю, пробудившись ото сна. Он не узнал бы этот голос, даже если бы услышал сейчас, настолько он стерт, настолько затерян в глубине.
— Закат сегодня прекрасен, шиди, не так ли? — говорит хозяин, когда Шэнь Цинцю подходит ближе. Его голос спокоен и ровен, и он говорит привычно учтиво, как будто они не одни.
Они одни.
Закат алый, и с высоты горного хребта Шэнь Цинцю кажется, что весь мир, за пределами хребта в огне — пожран рыжим пламенем, и вскоре на его месте останется лишь пепелище.
Странная мысль ложится безмятежностью на его лицо, расправляет внутри стальной прут.
— Прекрасен, шисюн, — отвечает Шэнь Цинцю, чуть откинув голову. Глава школы смотрит на него вскользь и умиротворенно улыбается. И молчит. Шэнь Цинцю вдруг думает, четко проговаривает про себя: Юэ Цинъюань.
— Юэ Цинъюань, следующий глава школы. Он будет твоим хозяином.
Юэ Цинъюань, следующий глава школы, который будет его хозяином, смотрит на него в ужасе. На побелевшем до трупной белизны лице широко распахнутые глаза, и в них — страх, страх, страх, как будто перед ним демон или самое отвратительное порождение бездны.
Учитель кладет руку на плечо, сдавливает до боли, напоминает: отведи взгляд.
— Он способный мальчик, — говорит учитель с долей самодовольства. Учитель имеет на него право.
— Шэнь.
Нынешний глава школы — чьего имени ему не назвали и который не будет его хозяином — трет пальцами подбородок.
— Цинцзин. Он отправится туда.
Учитель отпускает плечо. Говорит:
— Тогда осталось только оговорить детали.
— Да. Цинъюань, проводи его на Цинцзин. И помни, что я тебе говорил об этом ребенке.
Юэ Цинъюань, следующий глава школы, который будет его хозяином, неловко кивает, отвечает:
— Да, учитель.
В его лице, в его глазах — страх, страх, ужас. Восторг.
Они выходят.
— Сяо Цзю.
Он хмурится, удивляется, поднимает голову. Спрашивает растерянно:
— Что?
— Сяо Цзю, — повторяет хозяин. Немного робко. Как будто проверяет.
— Шэнь. Имя, — осторожно предполагает он, но потом сам себя одергивает: — Но хозяин может звать меня, как ему угодно.
Хотя вообще-то ему не нравится это странное прозвище, не поймешь, то ли ласковое, то ли пренебрежительное, — не поймешь, что оно должно значить.
— Ты... давно У Яньцзы учит тебя? — голос хозяина неуверенный, дрожащий. Наверное, от горного воздуха, от крутых тропинок, от скользких ступеней.
Вопрос неожиданный, но вопрос задан хозяином, так что ответить нужно. Сколько?
Шэнь замирает на мгновение, а затем отвечает честно, потому что не может лгать хозяину:
— Столько, сколько помню себя.
Иногда хозяин смотрит на него, как не незнакомца, иногда — как на дорогую сердцу сломанную безделушку. Иногда — как на меч, что лишит его жизни и щит, что закроет от удара. Но Шэнь Цинцю никогда не причинит хозяину вреда: он — меч, что сокрушит его врагов.
На собрании лордов Шэнь Цинцю сидит по левую руку от хозяина и чувствует себя не вполне Шэнь Цинцю. Ему стоило бы предпочесть из всех возможных положение за спиной хозяина, стоя, чтобы окидываться взглядом все доступное пространство, суметь уловить любой возможный подвох. Но подвоха не будет, и Шэнь Цинцю на короткий момент чуть больше лорд пика, чем тень хозяина.
Он даже может обратиться к хозяину по имени. Сказать с почтением:
— Глава Юэ.
Или:
— Юэ-шисюн.
Не так важно, что ему придется сказать после обращения. У него много важных фраз в запасе: «Пик Цинцзин нуждается в практических заданиях, хотелось бы увеличить количество контрактов», «В этом году пик не примет больше пяти учеников», «Нет, в этом мероприятии ученики пика Цинцзин принимать участия не станут».
Шэнь Цинцю должно быть стыдно, но во время таких собраний он до того входит в азарт, что ему приходится напоминать себе, что перед ним не просто глава школы, а его хозяин. Хозяин. Не «Глава Юэ» или «Юэ-шисюн». Он чувствует досаду от своего легкомыслия, беспечности, но каждый раз не может удержаться.
Хозяин смотрит на него с легкой расслабленной улыбкой, прислонив затылок к высокой спинке, внимательно слушает. Никогда не одергивает и не поправляет. Можно подумать, что хозяину тоже нравятся такие собрания, где лорды пиков порой на повышенных тонах обсуждают насущные бытовые дела. Возможно, ему приятна безопасная атмосфера. Возможно, ему приятно думать о лордах пиков как о семье, и подобное времяпрепровождение его не обременяет.
Когда собрание подходит к концу, хозяин все еще в благожелательном расположении духа, он все еще расслаблен, спокоен. Наблюдает за уходящими лордами с теплотой. Шэнь Цинцю задерживается дольше всех.
— Спасибо за твою усердную работу, шиди. Тебя не утомили эти споры?
Голос — негромкий, мягкий, как легкое касание мискантуса к щеке. У Шэнь Цинцю все замирает внутри от этого голоса, который звучит, как ласковое прикосновение. Ему хочется поддаться.
Хочется прикрыть глаза, приблизиться на полшага, коснуться плечом.
Коснуться пальцами чужой руки.
Ответить: «Тебе не о чем волноваться, Юэ Цинъюань, мне это в радость».
Шэнь Цинцю сжимает губы и крепко стискивает в руке веер.
Отвечает хозяину:
— Все в порядке, шисюн. Благодарю за заботу.
Название: Больше не отпущу
Команда: qijiu team
Персонажи: Юэ Цинъюань/Шэнь Цинцю (Шэнь Цзю)
Тип: арт
Жанр: романс
Рейтинг: G
Название: Рассвет
Команда: qijiu team
Персонажи: Юэ Цинъюань/Шэнь Цинцю (Шэнь Цзю)
Тип: арт
Жанр: безудержный флафф
Рейтинг: PG-13
@темы: Арт, Свой пейринг, Драма/ангст/хоррор, Романс/пвп/флафф/юмор, mini OTP wars, Юэ Цинъюань/Шэнь Цзю, Текст
-
-
06.05.2020 в 00:06-
-
06.05.2020 в 00:29В восторге от артов — они все невероятно красивые, особенно закат на второй
А тексты — тексты это просто нечто невероятное.
Первый — боль и стекло((((
Второй — так смешно, боже. Такие живые герои, такие реакции! Хотя, имхо, мне не хватило Ци Цинци, которая бы вежливо ненароком поинтересовалась об этом за беседой))))
а третий........ Это просто восхитительно — и идея, и исполнение, и эти эмоции..... Но мало! Маломаломало(
Большое спасибо!
-
-
06.05.2020 в 00:40И рада, что идея понравилась!
автор первого текста и идеевоскуритель третьего
-
-
06.05.2020 в 01:13-
-
06.05.2020 в 01:19Цинхуа, починяющий стенку
Ну и, конечно, фирменное стекло этого пейринга
-
-
06.05.2020 в 01:43-
-
06.05.2020 в 06:30-
-
06.05.2020 в 06:42Очень вкусно додали любимого пейринга, спасибо:3
-
-
06.05.2020 в 07:52вся обмазалась 79Спасибо за столько красоты
и ангста-
-
06.05.2020 в 09:07-
-
06.05.2020 в 10:02-
-
06.05.2020 в 10:42Шипперские филины радостно заухали уже с заглушки и оформления, ибо богичный оттенок богичности
Арты с разгону додают прямиком в кокорце, спасибо вам
-
-
06.05.2020 в 11:41-
-
06.05.2020 в 15:53Прекрасные, трогательные арты.
-
-
07.05.2020 в 10:46Больше не отпущу - прям в самое сердечко! Очень красивый арт!
-
-
07.05.2020 в 13:04автор луны и солнца
-
-
07.05.2020 в 21:30Спасибо вам еще раз - мне до этого, к слову, еще ни разу не попадался текст, где вспоминали бы о том, что другом Юэ был вообще-то Шэнь Цинцю, а не попаданец Шэнь Юань. Отдельный респект за это
-
-
17.05.2020 в 20:25Прекрасно, пронзительно и очень грустно.. Каждая фраза как будто поворачивает осколок в ране. Но это как раз - так больно, что хорошо