Название: Чашка с кровью
Тема: Дракон
Автор: Wei Ying Team
Бета: не бечено
Пейринг, персонажи: Вэй Усянь, Цзян Чэн, Юй Цзыюань, Цзян Фэнмянь, Цзян Яньли, ОП
Категория: джен
Рейтинг: PG-13
Жанр: драма
Размер: 17 400 слов
Краткое содержание: Жизнь в Пристани Лотоса идет своим чередом. До тех пор, пока Цзян Чэн и Вэй Усянь не сталкиваются с необычным злобным духом. Эта встреча заставит их посмотреть на себя по-другому.
Предупреждения: 1. AU от канона. 2. Некоторые детали канона изменены. 3. Частично учитывается канон дунхуа.
Комментарий: Дракон в Китае - символ мужской энергии ян.
читать дальше
*
На отмели вода, нагретая солнцем, казалась почти горячей. Вэй Усянь зарылся босыми ступнями в прибрежный песок. На волнах, прямо перед ним, покачивался подбитый воздушный змей. Цзян Чэн в сердцах выбросил его подальше, когда оказалось, что он опять проиграл Вэй Усняю одно очко. На белой основе змея, у самого хвоста, была дыра. Сегодня они почти сыграли в ничью, но удача оказалась на стороне Вэй Усяня. Он подтянул штаны повыше, вытащил змея из воды и, повернувшись к берегу, принялся победно размахивать им как флагом. Брызги полетели во все стороны, оставив в воздухе искрящийся шлейф. Ученики с берега ответили ему дружным гомоном.
— Шисюн, ты как всегда!..
— Никто не может обойти нашего шисюна!
Вэй Усянь засмеялся. После Облачных Глубин он научился еще больше ценить свою жизнь в Пристани Лотоса, где не было трех тысяч правил, унылых лиц и нудных наставников, где можно было веселиться в свое удовольствие и не получать за это палкой по рукам и ногам.
— На сегодня хватит, пора и поужинать, — решительно сказал Вэй Усянь и вышел из воды. За сегодняшними развлечениями они пропустили обед. Вернее, решили не попадаться мадам Юй на глаза. Та опять была не в духе и особенно усиленно гоняла по плацу учеников. Вэй Усяню казалось, что у него желудок прилип к спине от голода.
Всей толпой они направились к воротам Пристани Лотоса. Тренировки должны были уже закончиться, поэтому единственные, кто рисковал нарваться на взбучку от мадам Юй, были Вэй Усянь и Цзян Чэн. Но обычно попадало только Вэй Усяню, а он давно привык, поэтому ничто не могло поколебать его хорошего настроения.
— Шисюн, а расскажи еще, как ты ночью перелезал через стену в Облачных Глубинах.
Эту историю Вэй Усянь, наверное, рассказывал уже раз сто, но каждый следующий рассказ обрастал все новыми и новыми подробностями, поэтому никогда не надоедал слушателям.
Вэй Усянь притворно вздохнул, закинул руки за голову и принял вид человека, делающего большое одолжение.
— Значит так, мы с Цзян Чэном… — начал он, направившись в сторону дома.
Они дошли по тропинке вдоль озера почти до самого поворота к Пристани Лотоса. История как раз подошла к самому интересному моменту, когда Вэй Усянь остановился, едва не налетев на шестого шиди. Он обвел глазами учеников, шагавших рядом с ним. Действительно, Цзян Чэна среди них не было — а Вэй Усянь уже удивлялся, почему до сих пор не услышал ни одного едкого комментария. Он обернулся. Цзян Чэн стоял у воды; ветер трепал длинную кисточку бумажного змея, которого он держал в руках.
— Подождите меня, — сказал Вэй Усянь и бегом бросился обратно.
Он подлетел к Цзян Чэну со спины и заглянул через плечо.
— Завтра попробуешь отыграться еще раз, — пообещал он и потянул Цзян Чэна за рукав. — Пойдем, если не успеем к ужину, ляжем спать голодными.
Все так же бегом они вернулись к остальным ученикам.
— Так на чем я остановился? — спросил Вэй Усянь. — Точно, на том, как из ночной темноты показался Лань Чжань.
— Только не говори, что ты снова треплешься о своих подвигах в Гусу Лань, — закатил глаза Цзян Чэн. — Сколько можно? Все уже тысячу раз про них слышали.
— Я просто рассказываю то, о чем меня просят, — развел руками Вэй Усянь.
Вот теперь действительно все было так и должно быть.
*
Все вокруг были уверены, что Юй Цзыюань ведет себя, как дикая кошка, оттого, что она отчаялась завоевать любовь Цзян Фэнмяня, своего мужа.
В реальности все обстояло иначе.
Если когда-то она и была готова видеть в нем партнера если уж не на тропе самосовершенствования, то хотя бы в общих делах, то времена эти были так давно, что Цзыюань о них и не вспоминала. Лучшим в их браке — если не считать двоих детей, которых Цзыюань действительно любила, — было то, что после рождения наследника, ей больше не приходилось делить с ним постель. Цзыюань понятия не имела, в чьих объятиях Фэнмянь теперь находил утешение, и даже о той девке, бродячей заклинательнице, иногда вспоминала почти с благосклонностью. Порой ей думалось, что, проживи Цансэ подольше, они если не подружились бы, то определенно нашли бы общий язык. В конце концов, Цансэ сбежала от Цзян Фэнмяня настолько далеко, насколько могла. Значит, в чем-то их с Цзыюань взгляды определенно сходились.
Цзыюань тоже сбежала от Цзян Фэнмяня настолько далеко, насколько могла. К несчастью, ее «насколько могла» было всего лишь дальним краем Пристани Лотоса. И даже оттуда ей приходилось приходить в главный зал, чтобы ежедневно принимать с этим человеком пищу.
Скорей бы уже уехал, со злостью подумала Цзыюань, зачерпывая суп. Разве у него нет дел в северных провинциях? Или, может, соберут Совет кланов? Жаль, Цзян Фэнмянь не слишком любил ночные охоты — вот уж чего в окрестностях хватало в избытке. Можно было месяцами домой не возвращаться.
Цзыюань съела еще ложку и задумалась над тем, чтобы сбежать на ночную охоту самой. Взять Цзян Чэна… Пора ему учиться сражаться с нечистью не только за партой или по соседним прудам — в дурной компании Вэй Усяня.
— Я слышал, ты сделала тренировки учеников еще изнурительнее, — негромко и как будто безразлично заметил Фэнмянь, не отрывая взгляда от своей тарелки.
— Ветеранов ты распустил, пусть хоть младшие адепты будут обучены, как следует! — огрызнулась Цзыюань.
— От того, что ты давишь на них, результата быстрее не достигнешь, — затянул Фэнмянь свою любимую песню.
Цзыюань в ярости ударила раскрытой ладонью по столу. Пиалы с едой подпрыгнули, несколько капель супа перелилось через край. Цзян Чэн, сидевший напротив матери, вздрогнул и ниже опустил голову — как будто от того, что он зажмурится, ссора прекратится. Это разозлило Цзыюань еще сильнее.
— Ну конечно, — едко произнесла она, — как же я забыла! Это же Пристань Лотоса, тут каждый делает, что его душе угодно! Тут можно бездельничать, дерзить, гоняться за фазанами вместо тренировок.
Вэй Усянь, как раз сегодня прогулявший утреннюю тренировку, и бровью не повел. Только челюстями заработал быстрее — нужно же было слопать все и быстро, пока злая госпожа не отправила его стоять на коленях. Оттаскать бы тебя за уши, сопляк, рассеянно подумала Цзыюань, но Фэнмянь так тяжко вздохнул, что о Вэй Усяне она тут же забыла.
— Что? Я что-то сказала не так? Не ты разбаловал этих детей? Они — будущее Юньмэн Цзян, и на что они годны? Гулей по прудам пугать и стрелять по воздушным змеям? А стоит им хоть каплю напрячься, они тут же принимаются ныть и жаловаться. И ты еще будешь говорить мне, что у них слишком тяжелые тренировки! Да их тренировки должны быть втрое суровее!
Вэй Усянь уже расправился со своей порцией, и Яньли подсовывала ему свою тарелку, на которой остались сладости. Цзян Чэн сгорбился над столом еще сильнее. Да разогнись ты, чуть было не сказала ему Цзыюань, ты же будущий глава клана Цзян, где твоя гордость?
— Супруга…
— Да! — взвилась Цзыюань. — Я — твоя супруга и хозяйка Пристани Лотоса! И я так же, как и ты, имею право решать, как лучше тренироваться ученикам.
Она вскочила и, бросив недоеденный обед — все равно больше не удастся проглотить ни кусочка — вышла из зала.
Верные Иньчжу и Цзиньчжу ждали снаружи. Пройдя несколько шагов, Цзыюань остановилась и шумно выдохнула. Чтобы успокоиться, она несколько раз сжала и разжала кулаки. В душе поднялось смутное, но настойчивое желание отходить кого-то Цзыдянем.
*
Вэй Усяню не часто доводилось бывать в рабочем кабинете Цзян Фэнмяня. Это была территория, куда ученикам входить запрещалось, если только они не провинились слишком серьезно. Вэй Усяня никогда не наказывали достаточно сурово, чтобы вызывать к главе ордена. Обычно этим занималась мадам Юй, а она обходилась без официальных церемоний. Так что когда их с Цзян Чэном позвали к Цзян Фэнмяню, Вэй Усянь сначала насторожился и перебрал в памяти все последние выходки. Самой страшной была драка с Цзынь Цзысюанем, но это было почти год назад, и за нее он уже свое наказание получил. Хотя то, что его с позором выставили из Облачных Глубин, Вэй Усянь считал не наказанием, а подарком Небес.
Цзян Чэн встретил его хмурым взглядом у дверей в кабинет отца.
— Надеюсь, нас зовут не из-за тебя, — с подозрением сказал он.
— Да я все время был с тобой, когда бы я успел? — возмутился Вэй Усянь.
Цзян Чэн вошел первым, склонился в церемонном поклоне.
Цзян Фэнмянь сидел за столом у окна, закрытого тонкой бумагой с изображением лотоса. Он молча указал на два места перед собой. Вэй Усянь, едва переступив порог, понял, что ни ругать, ни наказывать их двоих не собираются. Цзян Фэнмянь, как всегда был спокоен и собран. А вот судя по тому, как Цзян Чэн стиснул в пальцах край одежды, он все еще не понимал, чего ему ждать. Вэй Усянь уселся как можно вольготнее, чтобы показать ему, что можно не нервничать.
— Цзян Чэн, — начал Цзян Фэнмянь, — я думаю, что ты уже достаточно взрослый, чтобы принимать участие в делах ордена. У меня есть для тебя поручение.
— Слушаю, отец, — тут же отозвался Цзян Чэн.
Вэй Усянь тоже приготовился слушать. Если их звали вдвоем, значит, и дело должно было быть на двоих.
— Я отправляю тебя с письмом к главе клана Лю и хочу, чтобы тот ответил на него немедленно. Ответ тоже заберешь ты и доставишь мне, — сказал Цзян Фэнмянь. Он взял со стола запечатанный свиток и протянул его сыну.
— Я все понял, отец. — Цзян Чэн поднялся и с поклоном забрал письмо.
— Вэй Усянь, ты тоже отправишься вместе с Цзян Чэном, тебе будет полезно посмотреть, как ведутся дела.
— Конечно, дядя Цзян! — Вэй Усянь с готовностью вскочил со своего места. В уголках губ Цзян Фэнмяня появилась едва заметная улыбка, и Вэй Усянь ответил на нее открытой и радостной.
В коридоре Цзян Чэн пихнул его локтем в бок.
— Слышал, собираемся, через час должны выйти.
— К чему такая спешка, дядя Цзян не говорил, что нужно выдвигаться прямо сейчас. Давай хотя бы пообедаем, — предложил Вэй Усянь. — Шицзе будет волноваться, если мы уйдем, ничего не сказав.
— Тебе бы только пожрать, — возмутился Цзян Чэн. — Купишь перекусить по дороге.
Вэй Усянь вздохнул, поняв, что спорить бесполезно, и поплелся следом за ним.
— Нам же просто нужно передать письмо, а потом забрать ответ, чего ты такой серьезный. С этим справится кто угодно, расслабься, — проворчал он в напряженную спину Цзян Чэну.
Тот обернулся через плечо и посмотрел на него, как на последнего идиота.
— Ты чем слушал? Я должен не доставить письмо, а заставить главу клана Лю ответить на него сразу же. Дело слуг развозить письма, но слугу он может выставить без ответа, а наследника ордена Цзян не посмеет. Это же очевидно, — развел руками Цзян Чэн.
— Тебе очевидно, ты же будущий глава, — пожал плечами Вэй Усянь, не испытывая ни малейшего замешательства. — А я буду ходить на ночные охоты и убивать разных тварей. Вот в этом я отлично разбираюсь, — гордо закончил он.
— На фазанов ты будешь охотиться и лотосы воровать, в этом ты разбираешься, — проворчал Цзян Чэн, на мгновение становясь удивительно похожим на мать.
*
— Ну, и как это понимать?! — бросила Цзыюань. Ворвавшись в кабинет к супругу, она не стала тратить время на приветствия.
Фэнмянь поднял голову от бумаг. Пару раз закрыл и открыл рот. Цзыюань застала его врасплох, и теперь он не знал, как себя вести. Наконец он справился с собой.
— Юй Цзыюань, чем дело?
— Куда ты их отправил? — рявкнула Цзыюань. — Куда ты отослал моего сына?!
— Нашего сына, — поправил Фэнмянь. — Я дал Цзян Чэну поручение в землях клана Лю.
Цзыюань проглотила несколько первых фраз, пришедших на ум.
— Сразу за владениями Лю земли Вэней, что, если на них нападут? Лю целый год тебе жаловались на вэньских разбойников и просили помощи, а теперь ты отравил туда Цзян Чэна?!
— Супруга, — произнес Фэнмянь так, словно это был главный аргумент в споре. Возможно, он действительно так считал: приличной жене стоило помнить свое место и не перечить мужу.
Цзыюань приличной женой никогда не была и становиться не собиралась.
— Что — супруга?
— На дороге опасности нет, отклоняться они не будут. Вэни граничат с кланом Лю на севере, а они пройдут по южной окраине земель. К тому же, с Цзян Чэном Вэй Усянь…
При звуке этого имени Цзыюань передернуло.
— Уж лучше бы Цзян Чэн был один, чем с Вэй Усянем! Как ты посмел отправить моего мальчика в такое место, даже ничего мне не сказав?
— Юй Цзыюань, хватит! — Фэнмянь разозлился настолько, что сам вскочил на ноги. — Цзян Чэн и мой сын тоже!
В ответ Цзыюань расхохоталась ему в лицо.
— Вспоминал бы ты об этом почаще, а не только тогда, когда тебе удобно, — предложила она и вышла из кабинета, напоследок посильней хлопнув дверью.
Цзыюань вихрем ворвалась в свои комнаты и заметалась от стены к стене, словно тигр в клетке. Даже Цзиньчжу и Иньчжу старались держаться ближе к углам, чтобы ярость хозяйки их не задела. Дверь во внутренние покои отворилась, и в зал с подносом вплыла третья тетушка Юй. Плавно покачивая бедрами, она дошла до столика и принялась расставлять приборы.
— Цзыюань, выпей чаю, — предложила она. У третьей тетушки был нежный певучий голос и непоколебимый нрав.
— Чаю! — выплюнула Цзыюань, но все-таки остановилась. — Как будто чай тут поможет!
Она опустилась у столика и взяла чашку. Пальцы дрожали от ярости.
— Чай с корнем женьшеня и мятой — проверенное средство, — невозмутимо откликнулась третья тетушка. — Отпусти девочек.
Цзыюань махнула рукой: пусть Иньчжу и Цзиньчжу в самом деле отдохнут. Завтра будет новый день, новые заботы и новые встречи с Цзян Фэнмянем. Сестры поклонились и отступили к дверям.
— Если госпоже что-то потребуется, мы рядом, — сказала на прощание Цзиньчжу.
— Хорошие девочки, — заметила третья тетушка, пододвигая к Цзыюань тарелочку с семенами лотоса. — На них можно положиться.
— Жаль, на Цзянов нельзя.
Тетушка бросила на нее быстрый взгляд из-под ресниц. Как заклинательница она могла на равных сражаться с большинством адептов Юньмэн Цзян и долгие годы ходила на ночные охоты. Однако за последние пятнадцать лет третья тетушка позволила себе постареть: появились тонкие морщины в уголках глаз, кое-где в безупречно уложенной прическе блестели седые волосы. Так она казалась слабее, чем была на самом деле.
Там, где Цзыюань предпочитала действовать напрямик, третья тетушка Юй использовала хитрость — и часто добивалась того же, только быстрее и легче. Она была из тех людей, чье мнение Цзыюань всегда выслушивала очень внимательно.
— Твои дети — тоже Цзяны, — напомнила третья тетушка Юй.
— Мои дети — мои! — рявкнула Цзыюань, раздосадованная тем, что ей второй раз за вечер напоминают о том, от кого она их родила. — А-Чэн не имеет с Цзян Фэнмянем ничего общего.
Тетушка тонко улыбнулась.
— «А-Чэн», — передразнила она. — Какой он тебе А-Чэн? Цзян Ваньинь. И, хочешь ты того или нет, жить ему Цзян Ваньинем. Еще чаю, Цзыюань? И попробуй семена лотоса. В этом году они особенно хороши.
Цзыюань послушно отправила в рот несколько зерен. Проглотила, не почувствовав вкуса.
— Это несправедливо, — пробормотала она. Тетушка кивнула, без лишних объяснений понимая, о чем говорит Цзыюань.
— Это жизнь. Кто-то один совершает ошибку — кто-то другой живет с ее последствиями. Семнадцать лет назад глава одного известного ордена увлекся бродячей заклинательницей, а теперь от этого страдает его законный сын. Хотя, казалось бы, как ребенок может быть в ответе за чужую женщину, которую он и не видел ни разу? Ты не справишься с этим, Цзыюань. Цансэ-саньжень уже не высечешь Цзыдянем и не заставишь избавиться от плода. Прими эту несправедливость, Цзыюань, и живи с ней.
Цзыюань медленно кивнула. Третья тетушка с довольным видом долила чай в ее чашку.
*
К вечеру они причалили к деревне на берегу. Земли клана Лю находились на северо-востоке от земель Юнмень Цзян, и Вэй Усянь с Цзян Чэном не могли преодолеть такое расстояние на мечах. Часть пути они решили проделать на лодке, пока была возможность двигаться по рекам.
Цзян Чэн ловко направил лодку к причалу, и едва ее нос коснулся пристани, как Вэй Усянь тут же выпрыгнул на берег. За несколько часов ему надоело сидеть почти неподвижно, хотелось размяться и поесть. Поесть сильнее, потому что обед они все-таки пропустили, а перехваченные на выходе из Пристани Лотоса пирожки были слишком давно.
— Где остановимся? — спросил он Цзян Чэна. — Думаешь, здесь есть гостиный двор?
Тот молча указал на яркую вывеску на столбе. На ней большими иероглифами было выведено название и надпись, приглашающая уважаемых путешественников отдохнуть в лучшем на всю округу "Доме дядюшки Фоу".
Домик дядюшки представлял собой двухэтажное здание, опоясанное балконом по второму этажу. Открытая веранда на первом была заставлена столами, многие из которых в это время уже были заняты. Местные, закончив дневные дела, отдыхали от трудов. Мальчик, по виду слуга, заранее зажигал красные фонарики со стилизованными изображениями дракона, развешанные по периметру веранды, хотя сумерки только-только начали опускаться.
Их лиловые одежды ордена Цзян тут же привлекли внимание посетителей. Те, кто сидел с краю и видел улицу, уставились на них с интересом. Высокий худощавый мужчина почти скатился с порога и почтительно поклонился им.
— Молодые господа желают остановиться на ночь? — сразу перешел он к делу. — У нас для вас есть лучшие комнаты. Мы можем сейчас же приготовить ванну и подать ужин. Меня зовут Фоу Синъюй, я хозяин этого дома, который вы можете считать своим.
Вэй Усянь решил, что адепты ордена частенько сюда заглядывали. Деревня находилась как раз на таком расстоянии от Пристани Лотоса, что в ней было удобно останавливаться перед последним этапом пути, поэтому хозяин сразу перешел к делу и предложил то, в чем в первую очередь нуждаются заклинатели, возвращающиеся с ночной охоты — ванна и еда. Вэй Усянь на охоте не был, но не отказался бы ни от того, ни от другого, о чем сразу и заявил.
— А-Ди! — крикнул Фоу Синъюй мальчишке, который бросил фонари, едва завидел Вэй Усяня с Цзян Чэном. — Живо подойди.
Мальчишка тут же оказался рядом. Он был такой же худой и высокий для своих лет. По лицу было видно, что ему не больше двенадцати, а ростом он не уступал Вэй Усяню. Видимо, какой-то родственник хозяину гостиницы.
— Это мой сын, — тут же подтвердил догадку Вэй Усяня Фоу Синъюй. — Говорите ему, что нужно, он тут же все сделает. А-Ди смышленый мальчик. — Фоу Синъюй потрепал его по макушке.
А-Ди тут же склонился в почтительном поклоне.
— Я провожу вас в ваши комнаты, — сказал он.
— Комнаты? — переспросил Вэй Усянь. — А можно нам одну комнату?
Он так привык ночевать с кем-то, что не мог представить, как это — улечься, не поболтав перед сном. Тем более с Цзян Чэном.
— Прошу вас, дайте нам уже что-нибудь, — сказал Цзян Чэн и направился внутрь гостиницы, опередив А-Ди. Последнюю часть пути лодкой правил он и теперь был не в настроении обсуждать такие вещи, как количество заказанных комнат.
Ни Фоу Синъюя, ни А-Ди ничуть не смутило плохое настроение клиента, но Вэй Усянь все равно ободряюще улыбнулся мальчику. Тот снова поклонился, но уже только ему. Из-за ворота у него выскочила подвеска — деревянная дощечка с символами, которые Вэй Усянь не успел разглядеть. Люди часто покупали себе обереги от духов, и не всегда они обращались к заклинателям. Разные мошенники и шарлатаны пользовались доверием и продавали за копейки бесполезные бумажки. Вэй Усянь надеялся, что семья Фоу Синъюя зарабатывала достаточно, чтобы заказать обереги в Пристани Лотоса. Хотя сама ситуация, когда жителям деревни в такой близости от резиденции ордена Цзян нужны были обереги, Вэй Усяню показалась странной. Да любой заклинатель, остановившийся здесь, мог бы справиться с проблемой.
Вэй Усянь быстро огляделся. Ни на двери, ни под потолком — нигде больше талисманов не было. Значит, оберег был личным, защищающим конкретного человека.
Отведенная им комната была на втором этаже. Просторное помещение продолжалось балконом, в это время года отделенным легкими занавесками. Вэй Усянь уселся на перила, разглядывая улицу и прохожих. Дорога внизу была хорошо укатана и утоптана. Сразу видно, что гостиница семьи Фоу стояла в самом оживленном месте. Напротив находились магазины и торговые лавочки. Большинство из них уже закрылись. Снизу, с веранды, доносился гомон и гул голосов из обеденного зала. Из кухни пахло специями, наваристым бульоном и чем-то сладким, вроде выпечки. Ветер доносил запах реки. Ее серебристая лента то появлялась, то исчезала между крышами домов.
— Надо выбрать, что будет на ужин, — сказал Цзян Чэн. Он тоже вышел на балкон, оперся на перила рядом.
— Закажи по своему вкусу, — предложил Вэй Усянь.
— Чего это я? — возмутился Цзян Чэн.
— А если выберу я, то ты есть не будешь. — Этот аргумент в спорах с едой всегда был самым действенным. Цзян Чэн одарил Вэй Усяня мрачным взглядом и все-таки пошел вниз.
Вэй Усянь посидел еще немного, любуясь на деревенские крыши, как раздался ужасающий звук, от которого кровь застыла в жилах: звонкий собачий лай. Вэй Усянь соскочил с перил и сделал шаг назад, прежде чем сообразил, что он находится на втором этаже, а собака на улице, внизу. Он потер шею дрожащей рукой и выглянул вниз. Просто чтобы убедиться, что собака именно там, где он думал.
Перед верандой стояла высокая дворняга. Ее спина была серой с белым мохнатым воротником вокруг шеи. Собака виляла загнутым хвостом и лаяла на посетителей. Вэй Усянь подумал, что ее прогонят, но никто не обращал внимания. Может, это был чей-то пес, пришедший за хозяином.
Из дверей гостиницы вышел Цзян Чэн. Их комната находилась немного в стороне от дверей, поэтому Вэй Усянь хорошо видел, как тот направился прямиком к собаке. Он медленно подошел к ней и тихонько свистнул. Пес повернул голову и неуверенно вильнул хвостом. Цзян Чэн бросил что-то на землю перед ним.
— Эй, — возмущенно крикнул Вэй Усянь сверху. — Как ты можешь кормить его, когда я еще голодный?
— Если голодный, спустись и поешь, у тебя что, ног нет? — ответил Цзян Чэн.
Пес как раз закончил жрать то, что ему кинули, и выжидающе уставился на Цзян Чэна. Тот сделал еще один шаг вперед и протянул руку. У Вэй Усяня замерло сердце. Но пес всего лишь понюхал его ладонь, а потом лизнул.
— Осторожнее, Цзян Чэн, она готовится тебя сожрать! — предупредил Вэй Усянь.
— Если ты не заткнешься, то я приведу ее сожрать тебя, — огрызнулся Цзян Чэн.
— Тебе не разрешат притащить этот комок грязи и шерсти в дом, — со смехом возразил Вэй Усянь. Наверху он чувствовал себя в безопасности, да и Цзян Чэн никогда бы не выполнил свою угрозу. Когда они были младше, Вэй Усянь хотел научиться не бояться собак. Цзян Чэн где-то находил мелких бродячих шавок, которые без труда умещались у него на руках, но Вэй Усянь не мог заставить себя подойти, даже когда он крепко держал их. Стоило собаке посмотреть на него, как внутри все обмирало, и он не мог двинуться с места. Вернее мог: помчаться в противоположную от собаки сторону. Конец этим попыткам положил Цзян Чэн. Он сказал, что не может больше мучить животных видом Вэй Усяня, и что тому так и придется жить со своим глупым страхом.
— В отличие от тебя она очень милая и умеет себя вести. Я бы тебя остерегался пускать в дом. — Цзян Чэн присел и запустил обе руки в густую шерсть на шее псины.
В этот раз Вэй Усянь не нашел, что ответить. Он всегда терялся, когда Цзян Чэн произносил слово "милый". Единственное, что тот находил милым, были эти ужасные животные со злыми горящими глазами и огромными зубами, которые они так и норовили запустить в человеческую плоть. Вэй Усянь совершенно не понимал, что Цзян Чэн находил в них милого, но если тот был счастлив, обнимаясь с деревенскими дворнягами, то пожалуйста. Лишь бы подальше от него. Смотреть, как Цзян Чэн возится с собакой, он больше не мог, поэтому вернулся в комнату. Если пес все-таки решит проявить свою натуру и покусать Цзян Чэна, это будет ему уроком.
В дверь постучали. На пороге стоял А-Ди с большим подносом, заставленным тарелками.
— Молодой господин Цзян сказал, что вы будете есть наверху, — сообщил он, прежде чем войти.
Вэй Усяню все еще не давал покоя его оберег. Пусть Цзян Чэн обнимается с псиной, если так хочется, а он пока расспросит мальчика.
— Я заметил у тебя талисман от злых духов, — начал Вэй Усянь. — Неужели вас кто-то здесь беспокоит? Мы можем помочь, пока никто не пострадал.
А-Ди прижал ладонь к груди.
— Не стоит беспокоиться, молодой господин. Никто не пострадает. Эти обереги носит только наша семья. В нашей деревне нет опасной нечисти. Заклинатели вашего ордена часто гостят у нас.
Действительно, бывали личные проклятья, падающие на одну семью. Для других они были не опасны. Нечисть преследовала только тех, кто имел одну кровь.
— Так почему вы не попросите кого-то избавить вас от вашей проблемы? — удивился Вэй Усянь.
А-Ди едва слышно вздохнул. Видимо, несмотря на юные годы, ему уже не первый раз приходилось отвечать на этот вопрос.
— Но наша семья не хочет избавляться от нее, — сказал он. — Сестрица Ю помогает мужчинам нашей семьи определять, от них ли жена родила ребенка.
Вэй Усянь, который как раз пробовал ароматный бульон с травами, едва не поперхнулся. Мадам Юй считала, что учеба его совсем не занимает, но тем не менее Вэй Усянь неплохо знал разные каноничные семейные истории о призраках и монстрах. И он впервые слышал о том, что нечисть можно использовать вот так.
— И как же она это делает? — осторожно поинтересовался он. Уютная гостиница и вежливый хозяин показались ему не такими уж приветливыми.
— Когда рождается ребенок, на вторую или третью ночь она приходит за ним, — сказал А-Ди. — Если не придет, ребенок не принадлежит по крови семье Фоу.
Вэй Усяню не надо было объяснять, зачем эта сестрица приходила за младенцем. Он почувствовал, как волоски на руках у него становятся дыбом.
— Но это же опасно, — сказал он и почувствовал себя глупо. Наверняка каждый первый заклинатель, который слушал эту историю, говорил точно так же. Если эти люди до сих пор носят личные обереги, то считают такой риск допустимым ради сохранения чистоты крови. Вэй Усян сразу растерял весь аппетит.
— И давно она так... приходит? — Вэй Усянь хотел бы спросить, как много детей погибло, потому что всегда есть вероятность не успеть использовать талисман.
— В нашей семье я третье поколение, — ответил А-Ди. Он покорно отвечал на вопросы и, по-видимому, ничуть не смущался такой практики своей семьи. Вэй Усянь подумал, неужели он, когда вырастет, так же спокойно позволит этой твари подойти к своему ребенку просто ради того, чтобы проверить, изменяла ему жена или нет.
— А что, у кого-то еще есть такая же сестрица? — уточнил Вэй Усянь. Если здесь направо и налево пользуются услугами мстительных духов, то нужно сообщить об этом Цзян Фэнмяню, даже если эти люди не желают помощи заклинателей. Темные твари слишком опасны, чтобы вот так использовать их и жить с ними бок о бок.
— Нет, Сестрица Ю раньше принадлежала семье Чжоу, но они все погибли во время мора. Мой дед решил забрать ее для себя. Он дал ей свою кровь, поэтому она теперь наша. — В словах А-Ди звучала гордость за своего деда.
— Спасибо, — сухо сказал Вэй Усянь. — Если мне что-то понадобится, я тебя позову.
А-Ди вышел, а Вэй Усянь так и сидел над остывающим ужином, пока не вернулся Цзян Чэн.
*
— Что с тобой? — спросил Цзян Чэн. Он получил от главы клана письмо с ответом и теперь находился в весьма благодушном настроении. Вэй Усянь даже сказал бы, что его распирало от гордости. Он сидел, скрестив ноги, на кровати в доме, отведенном специально для уважаемых гостей. Вэй Усянь устроился на той же кровати и пока не желал уходить в свою комнату.
— Думаю над одним делом, — ответил Вэй Усянь, глядя в потолок.
— Ничего не хочу об этом знать, — тут же заявил Цзян Чэн и пнул его ногой в бок. — Уйди, я хочу спать. В отличие от тебя, я сегодня работал.
— Ой, да что это за работа, языком молоть, — засмеялся Вэй Усянь.
Цзян Чэн пнул его сильнее, так, что почти оттолкнул к краю. Вэй Усянь схватил его за лодыжку.
— Если я упаду, то потащу тебя за собой, — предупредил он.
— Да иди ты, — разозлился Цзян Чэн и попытался освободиться. Дело закончилось потасовкой на полу, которую прервал стук в дверь.
Цзян Чэн бросил на Вэй Усяня злобный взгляд и принялся поправлять одежду, чтобы принять вид, приличествующий сыну главы великого ордена. Вэй Усянь совершенно непочтительно заржал. Его смех заглушила подушка для сидения.
— Как можно заставить мстительного духа охотиться вместо обидчика на кого-то другого? — спросил Вэй Усянь некоторое время спустя.
Он лежал, подперев голову рукой. Цзян Чэн делал вид, что спит.
— Никак, — отрезал Цзян Чэн.
— А если это все-таки произошло? — продолжил Вэй Усянь.
— Мстительные духи на то и мстительные, что мстят кому-то конкретному за что-то, — раздраженно сказал Цзян Чэн. — Что за вопросы ученика-первогодки?
— А если мы имеем дело с фактом, — продолжил настаивать Вэй Усянь.
— Значит, это безмозглый дух, прямо как ты, или он уже не мстительный, а просто злобный, тоже как ты, или все вместе, а теперь отстань. — Цзян Чэн натянул одеяло на голову, всем видом показывая, что он настроен спать совершенно серьезно.
Вэй Усянь откинулся на спину. Месть Сестрицы Ю не была удовлетворена и уже никогда не будет, поэтому ее злоба станет только расти. Возможно, ей действительно все равно, кого убивать, лишь бы были выполнены определенные условия — жертвы должны быть связаны кровным родством. Но как же старому господину Фоу удалось ее привязать к своему роду? Как он заставил ее отведать своей крови, если она должна была являться только семье Чжоу? С этими мыслями Вэй Усянь и заснул.
*
В деревне, где жила семья Фоу, они снова оказались через пару дней. Гостиница встретила их погашенными фонарями и пустыми столами на веранде. Только в нескольких окнах наверху горели огни.
— Может, остановимся где-то еще, — предложил Цзян Чэн, с сомнением оглядев притихший дом.
Вэй Усянь решительно поднялся по ступеням.
— Господин Фоу, — громко позвал он. — Позвольте снова остановиться у вас, мы не смогли забыть ваше гостеприимство.
Фоу Синъюй появлялся почти сразу же. Он выскочил из боковой двери. По нему было видно, что он собирается выставить назойливых посетителей, но увидев, кто стоит перед ним, тут же придал лицу приветливое выражение.
— Господа заклинатели, — начал он, — к моему глубочайшему сожалению, боюсь, мы не сможем обслужить вас так, как вы того заслуживаете. — Пока Фоу Синъюй говорил, он безостановочно кланялся.
— Но мы хотим остановиться именно у вас, — настаивал Вэй Усянь.
Цзян Чэн дернул его за одежду и одарил очень выразительным взглядом. Вэй Усянь посмотрел на него также. В этом доме что-то произошло, и он хотел знать, что именно.
Фоу Синъюй не смел больше возражать им.
— Господин Фоу, я вижу, вас постигло какое-то несчастье, — сказал Вэй Усянь, пока хозяин вел их в их комнату. Цзян Чэн, идущий следом, наверняка умирал от стыда за него, но Вэй Усянь не испытывал ни малейшего чувства вины по отношению к этому человеку. Фоу Синъюй потакал безумной традиции своей семьи, которая должна была рано или поздно навлечь беду на его детей.
— Вчера на мою маленькую дочь напала собака, — ответил Фоу Синъюй дрожащим голосом.
— Какая? Та, которая бегала вокруг вашей гостиницы? — подал голос Цзян Чэн.
— Все так, молодой господин Цзян, — ответил Фоу Синъюй.
Вэй Усянь обернулся и успел увидеть, как губы Цзян Чэна сжались в тонкую линию. Он тоже не поверил сказанным словам.
— Ерунда! — сказал Цзян Чэн, едва они закрыли за собой дверь. — Она не могла причинить вреда человеку, тем более ребенку.
Вэй Усянь кивнул. Он терпеть не мог собак, но все-таки уверен был, что та дворняга тут ни при чем. Слова Цзян Чэна только утвердили его в этой мысли.
— Думаю, я знаю, что тут произошло, — сказал Вэй Усянь.
— Выкладывай, — велел Цзян Чэн.
После того, как Вэй Усянь изложил все, что знал и к каким выводам пришел, Цзян Чэн молчал какое-то время.
— Нужно сообщить отцу. Нельзя оставлять это просто так, — решил он. — Завтра же и скажем. Пусть пришлет сюда кого-нибудь.
— Нет, — возразил Вэй Усянь.
— Как нет? — нахмурился Цзян Чэн. — Ты хочешь оставить все, как есть?
— Нет, — снова сказал Вэй Усянь. — Я хочу разобраться с этим сам.
— Ты в своем уме? — вспылил Цзян Чэн. — У меня письмо для отца, мы не может нигде задерживаться.
— Поэтому покончим с этим прямо сейчас, — предложил Вэй Усянь. — К утру управимся.
— Забудь. Все, что могло случиться, уже случилось. День или два уже роли не играют, — отрезал Цзян Чэн.
Вэй Усянь понял, что убеждать его бесполезно. Цзян Чэн пошел умываться, а Вэй Усянь выскользнул из комнаты.
— Я прогуляюсь, — крикнул он и захлопнул дверь раньше, чем Цзян Чэн успел бы его остановить. Он собирался найти А-Ди и вытрясти из него все, что тот знает о Сестрице Ю и о том, как же его дед сумел привязать ее к своему роду.
В гостинице были еще какие-то жильцы. Вэй Усянь слышал голоса за закрытыми дверями, видел свет, пробивавшийся в щели, но по дороге никого не встретил. Он спустился вниз, туда, где были кухня и хозяйственные постройки. Сумерки уже сменились темнотой. Редкие фонари покачивались на ветру, от пляшущих по стенам теней Вэй Усяню становилось не по себе. Он положил ладонь на Суйбянь, хотя головой понимал, что ему никакая сестрица вреда не причинит.
В большой кухне хлопотали служанки; они прибирались после долгого дня работы. А-Ди видно не было. Вэй Усянь забеспокоился, что тот мог находиться в комнатах своей семьи или рядом с телом сестры.
— Молодой господин Вэй, что вы тут делаете? — раздался за спиной Вэй Усяня голос, когда он заглядывал в двери конюшни. Он едва не подпрыгнул на месте, но большой опыт в шалостях помог ему сохранить невозмутимое лицо.
— Я как раз искал тебя, А-Ди, — воскликнул он.
— Меня? — удивленно переспросил мальчик. В темноте было сложно что-то разглядеть, но Вэй Усяню показалось, что он говорит в нос, как будто долго плакал.
— Тебя, — подтвердил Вэй Усянь и мгновенно оказался рядом с А-Ди. Тот от испуга попятился, но Вэй Усянь схватил его за рукав.
— У меня к тебе всего пара вопросов, пожалуйста, не убегай, — сказал он как можно мягче, но пальцы на жесткой ткани рабочей одежды не разжал.
— Я… не могу вам ничем помочь, — пробормотал А-Ди.
— А я думаю, что можешь. Ты знаешь, что сделал твой дед, чтобы привязать Сестрицу Ю своей кровью? — перешел сразу к делу Вэй Усянь.
А-Ди затрясся. Больше всего Вэй Усянь боялся, что он закричит и привлечет внимание. Тогда весь план накроется.
— Я хочу помочь, — попытался убедить его Вэй Усянь. — Если у меня получится упокоить ее сегодня ночью, больше не будет жертв.
— Но все произошло случайно! — воскликнул А-Ди — Сестренка просто потеряла оберег, когда купалась.
Вэй Усяню захотелось хорошенько встряхнуть этого дурака, но он был ребенком и всего лишь повторял слова своего отца.
— Это будет происходить снова и снова. Даже если никто из твоих братьев или сестер не пострадает, то шнурок порвется у твоих детей или внуков. Мы не можем оставить это просто так. Ее все равно упокоят заклинатели, которых через несколько дней пришлют из Пристани Лотоса, а потом будет разбирательство. Но если это сделаю я, сегодня все и закончится, — пообещал Вэй Усянь. — Никто больше не пострадает.
А-Ди долго молчал. Вэй Усянь начал волноваться, что кто-нибудь может выйти из кухни или дома и заметить их. А еще Цзян Чэн может отправиться его искать, и тогда все станет совсем плохо.
— У отца есть вещь, которая принадлежала Сестрице Ю, когда она была жива, — сдался А-Ди, — Но больше я ничем не могу вам помочь.
— И не надо, ты уже помог мне, спасибо, — сказал Вэй Усянь.
*
Маленькая глиняная чашка, покрытая бирюзовой глазурью, с тихим стуком опустилась на стол перед Цзян Чэном. Внутри она была измазана выцветшей бурой кровью. Цзян Чэн перевел глаза с чашки на Вэй Усяня.
— Что это за хрень? — поинтересовался он. — И где ты был все это время? У людей траур, неужели тебе хватило совести доставать кого-то?
— Эта чашка той самой Сестрицы Ю. Кто-то из мужчин Чжоу взял девушку в жены, а потом убил, потому что она родила непонятно от кого — то ли от мужа, то ли от любовника. Кроме чашки из личных вещей ничего не осталось. Думаю, с ее помощью духа и вынудили охотиться на семью Фоу, — объяснил Вэй Усянь.
— Я же просил тебя не лезть в это дело!— разозлился Цзян Чэн. Он вскочил на ноги и сжал руки в кулаки. — Ты хоть раз можешь сделать, как тебя говорят? Хотя бы один-единственный разочек?
— Да перестань ты. Если думаешь, что не справишься с этой нечистью, поди, погуляй где-нибудь, я сам все сделаю, — сказал Вэй Усянь.
Цзян Чэн тут же замолчал, сверкнул глазами и вскинул подбородок. Вэй Усянь в душе возликовал. Призывать неизвестную тварь в одиночку было бы слишком даже для него.
— Рассказывай, — велел Цзян Чэн.
— Да тут все просто. Я даю ей свою кровь, и она начинает охотиться за мной. Родственников у меня нет, поэтому никто не пострадает. А пока она будет нападать на меня, ты меня прикроешь.
Цзян Чэн потер переносицу. Было видно, что ему не хочется участвовать во всем этом, но он уже повелся, и назад дороги не было.
— Все будет хорошо, — хлопнул Вэй Усянь его по плечу. — Вдвоем мы с ней как-нибудь справимся. Мы же лучшие ученики ордена. Почти взрослые заклинатели.
— Призывай, — махнул рукой Цзян Чэн и пошел за мечом, оставленным на кровати.
Вэй Усянь почувствовал прилив гордости. Он хорошенько вытер чашку от старой крови. Гладкую внутреннюю поверхность пересекали линии, как будто она побывала в жаркой печи и потрескалась. Вэй Усянь вытащил Суйбянь из ножен и сделал короткий надрез на запястье.
В наполненной до краев чашке отражался свет настольного фонаря. Вэй Усянь и Цзян Чэн уставились на нее, но ничего не происходило.
— Не сработало? — почему-то шепотом спросил Цзян Чэн.
— А я откуда знаю? — ответил Вэй Усянь тоже шепотом.
За окном бешено надрывались цикады, издалека доносилось кваканье лягушек. Шелестел листвой клен у дома через дорогу. Обычные ночные звуки, под которые так хорошо спится. Ничего необычного, ничего тревожащего.
Вэй Усянь медленно перевел дыхание.
— Будем ждать, — решил он.
— Вэй Усянь, — прорычал Цзян Чэн, — если эта тварь потащится за тобой в Пристань Лотоса, я тебя собственными руками утоплю, прежде чем мы туда доберемся.
— Договорились, — согласился Вэй Усянь.
Они стали ждать дальше. Вэй Усянь сидел у стола, скрестив ноги. Суйбянь лежал рядом, под рукой. Он смотрел на колышущиеся от ветра занавески и ждал, когда же между ними появится женский силуэт. Цзян Чэн то сидел, прислонившись спиной к уличной стене, то мерил шагами комнату. Время неумолимо утекало.
— Ну где же ты, — прошептал себе под нос Вэй Усянь. — Приходи за мной.
Кровь в чашке пошла рябью. Прежде чем Вэй Усянь успел победно воскликнуть, темнота позади Цзян Чэна соткалась в человеческую фигуру. Тускло сверкнули длинные ногти, похожи на лезвия. Только заклинательская выучка позволила Цзян Чэну уклониться, прежде чем когти пропороли бы его насквозь.
— Какого хрена? — потрясенно выкрикнул он. — Ты же сказал, что она нападет на тебя!
Вэй Усянь смотрел в сухое изможденное лицо женщины, почти полностью скрытое спутанными волосами. В темных провалах глазниц было пусто, рот открылся в беззвучном крике. Истрепанные белые одежды едва прикрывали истощенное тело. С ее ногтей капала кровь Цзян Чэна. Она подняла руку и слизнула ее черным языком.
В голове Вэй Усяня сделалось звеняще пусто. Стук сердца гулко отдавался в ушах. Женщина подняла голову на Вэй Усяня, но бросилась снова на Цзян Чэна. В этот раз он был готов. Саньду просвистел в воздухе, кисть с длинными когтями с тихим стуком упала на пол. Цзян Чэн замахнулся снова, но Сестрица Ю почти мгновенно ушла из-под удара. Цзян Чэн одним прыжком преодолел расстояние между ними.
— Почему она нападает на меня?!
Вэй Усянь непослушными пальцами вытащил талисманы. Теперь, когда план пошел наперекосяк, он должен был прикрывать Цзян Чэна.
— Почему… — повторил он вслед за ним.
Талисманы взвились в воздух, окружили голову женщины. Она затряслась, волосы поднялись в воздух над ее головой. Из открытого рта не вырывалось ни звука, но Вэй Усяню казалось, что в его мозг входила острая игла.
«Потому что…» Он не мог произнести это даже про себя. Горло пересохло и схватило спазмом.
Сестрица Ю рванулась к Цзян Чэну, пытаясь достать его последним усилием. Цзян Чэн снова отступил и взмахнул мечом.
«Потому что…» Вэй Усянь не мог продолжить мысль, но и удержать ее было невозможно.
Голова Сестрицы Ю отлетела к балкону. Тело начало медленно оседать на пол.
«…ты младше, — закончил он про себя. — Она привыкла нападать на младших в роду».
Цзян Чэн неподвижно стоял к нему спиной, опустив меч. Сейчас больше всего на свете Вэй Усянь хотел, чтобы он не поворачивался. Чтобы следующее мгновение не наступило никогда.
Путь все останется как есть. Пожалуйста.
Когда Цзян Чэн обернулся, его лицо в полутьме было похоже на маску, по которой вот-вот пойдут трещины. Саньду в его руке все еще был полон духовной энергией.
Невозможно было, чтобы Цзян Чэн не понял того же, что и Вэй Усянь. Пусть на минуту позже, но это было неизбежно.
Цзян Чэн шагнул вперед. Он смотрел на Вэй Усяня широко открытыми глазами и как будто искал что-то в его лице, но в полутьме комнаты невозможно было ничего рассмотреть.
— Цзян Чэн, — позвал Вэй Усянь. Что он должен был сейчас сказать?
Сандьду с тихим шелестом вернулся в ножны, но не успел Вэй Усянь перевести дыхание, как сильный удар в челюсть сбил его с ног. Рот тут же наполнился кровью.
Вэй Усянь посмотрел наверх. Цзян Чэн стоял над ним. Лампа за его спиной не давала разглядеть выражение его лица, но злость и ярость, исходящие от него, ощущались почти физически.
Вэй Усянь вытер кровь рукавом и поднялся. В ушах противно звенело. Цзян Чэн не сдерживался, когда бил.
— Цзян Чэн, послушай… — Вэй Усянь все еще не знал, что нужно говорить.
Да он сам был потрясен не меньше. Он схватил Цзян Чэна за плечи, попытался заглянуть в глаза. Тот отбросил его руки, как будто не мог вынести прикосновения.
— Чем я провинился перед тобой?! — не выдержав, закричал Вэй Усянь.
— Тем, что родился! — заорал в ответ Цзян Чэн. — Почему ты? Это не должен быть ты! — Его голос сорвался. Вэй Усянь слышал тяжелое прерывистое дыхание, как будто он сдерживал рыдания.
— Цзян Чэн, — прошептал Вэй Усянь.
— Мать и сестра не должны ничего узнать, — через силу проговорил Цзян Чэн. — Ты меня слышишь?
Вэй Усянь закивал. Мысль о том, что об этом узнает кто-то еще, приводила в ужас.
Цзян Чэн провел ладонью по лицу, обошел Вэй Усяня и направился к двери. Форма на его спине потемнела от крови.
— Ты куда? — воскликнул Вэй Усянь.
— Я не хочу тебя видеть, — ответил Цзян Чэн, не оборачиваясь.
Вэй Усянь остался один.
*
Он пришел на пристань утром. Остаток ночи ему пришлось объясняться с Фоу Синъюем. Если тот и злился на Вэй Усяня, то вида не показал. Возможно, он и сам хотел бы избавиться от семейного монстра после смерти дочери, но не мог переступить завет отца. А может, просто испугался разбирательства со стороны ордена Цзян. Вэй Усяню было все равно. Ночью он потерял имя, семью и друга. Чужие амбиции и традиции волновали его меньше всего.
На середине реки качались рыбацкие плоскодонки. Мужчины в широких шляпах, закидывали сети. У причала стояли добротные прогулочные лодки, украшенные цветами и разноцветными флажками. Вэй Усянь поискал взглядом их с Цзян Чэном лодку. Та была на месте. На короткое мгновение в голову закралась мысль, что Цзян Чэн мог бросить его здесь и отправиться в Пристань Лотоса в одиночку. Возможно, было бы лучшим вариантом, если бы Вэй Усянь сейчас исчез, растворился без следа среди людей. Но можно сбегать из дома в девять лет, а в пятнадцать становится понятно, что тебя будут искать и найдут. Тогда придется объясняться, а Цзян Чэн запретил раскрывать тайну. Вот этот запрет Вэй Усянь был готов выполнять неукоснительно.
Вэй Усянь уселся на еще влажные от росы доски причала и принялся ждать Цзян Чэна. Если они хотели сохранить тайну, то должны вернуться вместе. Он прождал несколько часов, пока солнце не начало припекать, а во рту не пересохло от жажды. Прогулочные лодки давно уплыли катать веселую компанию, и только рыбацкие плоскодонки все так же скользили по гладкой поверхности реки.
Цзян Чэн не появился. Вэй Усянь вспомнил кровавое пятно, расползшееся по его спине, и обругал себя последними словами. А что, если на ногтях Сестрицы Ю был яд? Что, если раны были глубже, чем он думал? Цзян Чэн даже не мог их нормально обработать. Вэй Усянь не должен был вот так отпускать его. В конце концов, он был сильнее, и вряд ли Цзян Чэн мог бы возненавидеть его больше, чем сейчас.
Вэй Усянь вскочил на ноги. Он понятия не имел, где теперь его искать. Со стороны реки деревня казалась небольшой, но она вытягивалась и уходила к затопленным рисовым полям. Вэй Усянь решил начать с других постоялых дворов и забегаловок с едой. Дом Фоу Синъюя был слишком мал, чтобы обслуживать нужды всех путешественников, проезжавших мимо.
За пару часов он обошел все места, где мог оказаться Цзян Чэн, но никто не видел молодого заклинателя. Хотя тот, скорее всего, просто запретил сообщать о нем кому бы то ни было.
Вэй Усянь успокаивал себя мыслью, что если Цзян Чэну станет совсем плохо, он пошлет кого-нибудь в Пристань Лотоса за помощью, а добраться туда быстрее всего на лодке. Поэтому Вэй Усянь вернулся на причал и решил выждать еще сутки. Дольше тянуть было бы нельзя.
*
Под утро мерзкий влажный холод от реки начал пробирать до костей. Вэй Усянь, спавший на дне лодки, проснулся от того, что у него стучали зубы и ломило все тело. Пришлось вставать и двигаться, чтобы разогнать кровь и хоть как-то согреться. Рыбаки, в это время выходящие на промысел, с удивлением посматривали на безумного заклинателя, уже сутки торчащего на причале. Вэй Усянь даже не пытался делать вид, что занят какими-то важными заклинательскими вещами. От голода начало сводить живот. Он не мог вспомнить, когда ел последний раз.
Цзян Чэн появился, когда рассеялся утренний туман. Он взошел на лодку, отстраненный и собранный. Его форма был выстирана, а прорези аккуратно зашиты. Сразу же и не определишь, что он пострадал. Если раны и причиняли ему неудобство, то он никак не давал это понять.
— Привет, — сказал Вэй Усянь, не особенно надеясь на ответ. Его и не было. Цзян Чэн молча взялся за шест и оттолкнул лодку.
Когда они плыли от Пристани Лотоса несколько дней назад, путь казался невыносимо длинным, даже несмотря на то, что можно было скоротать время за болтовней. Обратно они плыли в полном молчании. Цзян Чэн не смотрел в его сторону, ни разу не ответил на все попытки заговорить, и все равно они слишком быстро приближались к дому.
Когда на стенах Пристани Лотоса стало можно разглядеть узор знамен, Цзян Чэн вытащил письмо, за которым они отправлялись, и с силой сунул его в руки Вэй Усяню.
— Отдашь своему отцу. — Это были первые слова, произнесенные Цзян Чэном за все время.
Вэй Усянь тяжело сглотнул. По спине побежали мурашки.
— Что ты собираешься делать? — спросил он. — Ты же сказал, что никто не должен ничего узнать.
— Как он узнает, если мы не скажем? — холодно поинтересовался Цзян Чэн.
«По твоему поведению, идиот» — хотелось крикнуть Вэй Усяню. Но провоцировать Цзян Чэна на очередную драку не стал.
*
— Молодой господин Цзян вернулся, — объявила Иньчжу, появляясь в покоях.
Цзыюань оторвалась от сложной комбинации на доске — они с третьей тетушкой Юй коротали послеобеденные часы за партией в вэйци. Тетушка тоже подняла голову, смерила Иньчжу взглядом, а потом как ни в чем не бывало поставила белый камень на ципань, одним ходом съедая половину черных.
Если бы не новость о возвращении сына, Цзыюань была бы вне себя от злости, что проморгала такой ход.
— Ну, иди, встречай своего А-Чэна, — махнула рукой тетушка. — Доиграем партию после.
Цзыюань встала из-за ципаня, поклонилась и вышла. Иньчжу шаг в шаг следовала за ней, Цзиньчжу ждала в саду.
— Все в порядке? — спросила у них Цзыюань, почти не сомневаясь в ответе: если бы Цзян Чэн был ранен, ей бы сообщили об этом первым делом.
К ее удивлению, сестры странно замялись. Цзыюань резко остановилась и обернулась, как раз вовремя, чтобы заметить, как они переглянулись, прежде чем опустить глаза в землю.
— Молодой господин Цзян цел и невредим, — сказала Иньчжу, по-прежнему не поднимая взгляда.
— Мне что, клещами из вас все вытягивать? — рассердилась Цзыюань, потирая Цзыдянь на указательном пальце.
— Молодой господин выглядит напряженным и усталым, — заговорила Цзиньчжу. — Похоже, они повздорили с Вэй Усянем. Но в остальном с ним все хорошо.
Опять Вэй Усянь, подумала Цзыюань и прибавила шагу.
У северных ворот она поняла замешательство своих служанок. Физически Цзян Чэн был совершенно здоров. О том, что он побывал в переделке, говорила только напряженная спина да пара заплаток на одежде. Но взгляд его был тяжелым и измученным. Цзыюань невольно подалась вперед, чтобы обнять и утешить сына, но как всегда одернула себя.
Какой он тебе А-Чэн, он перестал им быть, когда ушел с женской половины. Он — Цзян Ваньинь, и ему не нужны материнские сопли.
Цзян Чэн разговаривал с другими ученикам ордена, которые вышли им навстречу. Он не улыбался.
Вместо него это делал Вэй Усянь, и улыбка получалась неестественной, жалкой, насквозь фальшивой. Когда младшие ученики обступили его, выспрашивая подробности приключения, он нервно дернулся, пытаясь выбраться из толпы. Цзыюань нахмурилась, наблюдая за сценой. Чтобы Вэй Усянь — и упустил возможность покрасоваться?
Продолжение в комментариях