Тема: черепаха
Автор: Nie Huaisang team
Бета: Nie Huaisang team
Пейринг, персонажи: Не Хуайсан, ОМП
Категория: джен
Рейтинг: G
Жанр: пропущенная сцена, драма
Размер: 3903 слова
Краткое содержание: истории о людях, помогавших Не Хуайсану осуществить его замысел: черепаха Не Хуайсана.
Предупреждения: нелинейное повествование
Комментарий: -
читать дальше— Братец Шеньи, в чем дело? Что-то случилось? — после всех хлопот, которые им раз за разом доставлял молодой глава, Ли Хун был немного встревожен неожиданным приглашением в столь ранний час, хотя всё же надеялся, что братец Шеньи просто решил заняться рутинным делами Ордена, которые теперь было оставить не на кого. Но в покоях его ожидала не самая предсказуемая картина — сильно пахло крепким чаем, братец Шеньи выглядел так, как будто встретил самого Владыку Преисподней — бледный и бесцельно смотрящий в одну точку. За столом на подушках сидели и пили крепкий чай такие же бледные и потерянные Не Цзыцинь и Не Хуайсан с красными заплаканными глазами. Впрочем, эти двое были такими ещё со вчерашнего утра, когда едва пришедший в себя Не Хуайсан решил прогуляться и опять всех напугал. Тогда Ли Хун решил, что дело в долгой болезни Не Хуайсана и вызывающем уважение чувстве ответственности Не Цзыциня, но, кажется, всё было сложнее. Ли Хун огляделся и бесцеремонно налил себе чаю. Не Шеньи залпом опрокинул в себя пиалу чая и поморщился.
— Скажи, тебе не казалось, что Минцзюэ умер очень уж своевременно?
— Казалось, — хмыкнул Ли Хун. — И я сам назвал себя старым параноиком. Он уже давно был плох, — он горько покачал головой. — У вас есть какие-то доказательства того, что это было неслучайно? — судя по их лицам, так и было.
— Нет, — Не Шеньи налил себе ещё крепкого чая и залпом выпил.
— Что ж… — он не нашёлся, что сказать.
***
Ли Хун был одновременно одним из самых значимых людей, выковавших победу в войне с Цишань Вэнь и одновременно одним из самых незаметных. За ним не было ни громких военных подвигов, ни побед над редкими и опасными чудовищами, но в некоторых кругах его имя и его прозвище произносили с большим почтением.
Когда-то ещё юношей он одинаково ловко скрывался в густых лесах, бродил среди рек и озёр — у всех на глазах и никем не замеченный, болтал с людьми в шумных забегаловках на рынках и внимательно наблюдал. После того, как он принёс вести о том, что Цишань Вэнь тайно избавились от опасного злого духа, заманив его в деревню на территории маленького клана, которому ни за что было с ним не справиться, Глава Не поставил его во главе небольшого отряда. Тогда им пришлось выработать свои собственные системы условных знаков, шифры, маршруты и тайники для передачи информации. Кланы заклинателей всегда больше опирались на военную мощь, конечно, у них были свои разведчики и тайные осведомители, но в этом они порой проигрывали даже пронырливым ремесленным гильдиям, сосредотачиваясь на медитациях и истреблении нечисти. Но мир с каждым днём менялся всё сильнее. Со смертью Главы Не, которого Ли Хун почитал также истово, как своего отца, которым восхищался и ради которого был готов умереть, мир изменился особенно сильно. Равновесие между Великими Орденами нарушилось и неуклонно начало изменяться, так, что этого уже нельзя было отрицать. Молодой Не Минцзюэ оценил заслуги и таланты Ли Хуна, собиравшего ему вести со всех границ Цишань Вэнь, и спустя пару лет сделал его главой целого крыла. С тех пор Ли Хун реже стал выезжать на охоты, проводя дни и ночи за чтением и переписыванием донесений и скрупулезной записью каждого шага множащейся армии Вэнь Жоханя. Какие кланы он себе подчинил, какие истребил под надуманной причиной, где какие непотребства позволяют себе его люди, где строятся лагеря, как они укреплены, как перебрасываются войска, как поставляют им припасы, и так без конца. Не Минцзюэ проводил в беседах с ним немало времени, всегда внимательно слушая и хмурясь, и неизбежно отметая самые рискованные и самые дерзкие идеи Ли Хуна по внедрению шпионов в кланы, которые должны были вскоре пасть перед неукротимой мощью Цишань Вэнь.
Но как бы не был хорош Ли Хун, от его усилий ничего не зависело — о бесчинствах Цишань Вэнь если не знали достоверно, то хотя бы догадывались, и их всё ещё было недостаточно, чтобы сдвинуть с места такую неповоротливую махину, как совет кланов. А мощь Цишань Вэнь только росла с каждым днём, делая не начавшуюся войну тяжелее и длиннее.
Когда же эта гроза, наконец, разразилась, Ли Хун почувствовал себя в своей стихии. Первой его большой и одновременно самой простой победой было взятие Хэцзяна. Вэнь Сюй был слишком самодоволен и ослеплён властью, а Хэцзян для Ли Хуна был что дом родной. Потом потянулись одинаково напряженные будни с непростой совместной работой с другими кланами, не желавшими выдавать своих тайн, и горами донесений, которые Ли Хун часто не доверял помощникам — он уже давно нашёл для себя скрытые от глаза закономерности и признаки, по которым он мог предугадать дальнейшие действия врага. Тогда все ждали и боялись одного — когда же свои покои покинет сам Вэнь Жохань.
Когда у Лань Сичэня появился свой осведомитель, Ли Хун сначала почувствовал профессиональную ревность и зависть — так глубоко его люди пробраться не смогли и такими точными сведениями не располагали. Но долго предаваться пустым и недостойным чувствам у него времени не было. Убедившись, что Глава Не в надёжных руках, он сосредоточился на других местах и помощи другим людям. А когда он узнал, что таинственным осведомителем был никто иной как Мэн Яо, только хмыкнул — подлец был хорош. Во время своей службы в Не он не раз выполнял поручения Ли Хуна и всегда относился к тонкостям работы в разведке с внимательностью, польстившей бы любому человеку, кроме, может, подозрительного главы шпионов, привыкшего работать с такими же пронырливыми скользкими типами, как и он сам. Тут уже ничего нельзя было сказать — Мэн Яо обошёл его по всем статьям. Хотя тонкости последней его операции не давали покоя Ли Хуну и казались слишком уж удобными для Мэн Яо, что было сделано, то было сделано, война ещё не окончена и нет времени на подозрения.
И теперь он звался не Мэн Яо, а Цзинь Гуанъяо, и был адептом Ланьлин Цзинь, человеком Цзинь Гуаншаня, который до самой смерти Вэнь Жоханя вёл себя так, как будто в любой момент готов бросится к его ногам. Это Ли Хуну не внушало доверия.
Ли Хун был человеком войны. Или правильнее сказать — жизнь на войне сделала его человеком войны, живущим ради того, чтобы наблюдать и просчитывать действия своих противников и своих союзников на много шагов вперёд. В мирной жизни у него не было места, где он чувствовал бы себя настолько же хорошо. Не Минцзюэ держался своих идеалов и отвергал идеи слежки за другими орденами, говоря, что в этом больше нет нужды. Он сделал Ли Хуна управляющим Нечистой Юдоли и своим доверенным лицом, по-прежнему высоко оценивая его способности и его заслуги, часто приходил послушать его мнения и посоветоваться, но неизбежно одергивая во всех вопросах, касающихся шпионажа. Молодежь больше не рвалась в разведчики, да и не было среди них тех, кому Ли Хун хотел бы передать секреты своего мастерства. Его собственные сыновья все как один были из совершенно иного теста. Хотя, думая об этом, он неизбежно припоминал один случай, произошедший как раз накануне того, как большое пламя разгорелось…
Только старые товарищи согревали его сердце беседами — к старым недругам ему было бы стыдно и неловко показываться на глаза. Так он и коротал дни — изо всех сил пытаясь примириться с новым миром, занимаясь рутинными делами ордена, принимая послания, выделяя людей для заданий, играя в вэйци под хорошую чашечку чая с Главой Не или братцем Шеньи, который вечно посмеивался над его желанием отпустить бородку.
Но тот человек, которым был Ли Хун не мог не наблюдать за происходящим. И многие вещи ему не нравились. Ему не нравилось возвышение Цзинь Гуаншаня. Единственной значимой победой Ланьлин Цзинь было предательство Мэн Яо, а в остальное время Цзинь Гуаншань отсиживался и берёг своих людей. Это вызывало у Ли Хуна отвращение. Молодые главы Юньмэн Цзян и Гусу Лань не могли состязаться с опытным змеем не только из-за их молодости и неопытности, но и из-за их характеров. Цзян Ваньинь был слишком прямолинеен и к тому же скоро свяжет Юньмэн Цзян и Ланьлинь Цзинь узами брака своей старшей сестры и наследника Цзинь Гуаншаня. Лань Сичэнь слишком мягок и простодушен, и к тому же слишком подвержен влиянию Цзинь Гуанъяо.
Когда он узнал о происшествии на охоте Цзинь Цзысюня, его едва не перекосило от отвращения. Его сына когда-то отправили сопровождать второго молодого господина Не на «перевоспитание» в Цишань Вэнь, и поэтому он был наслышан о методах «охоты» Вэнь Чао. Пусть он не испытывал тёплых чувств к дальней родне Вэнь Жоханя, поведение Цзинь Цзысюня вызывало в нём большее отторжение, своё наказание они уже получили, воображать себя Вэнь Чао было явным перебором. Неудивительно, но другие кланы спокойно проглотили это. Даже Не Минцзюэ ярость и ненависть к Цишань Вэнь застилала глаза. Ли Хуну это вдруг напомнило о первых шагах Вэнь Жоханя, на которые другие кланы упорно закрывали глаза.
А дальше было только хуже.
Цзинь Гуаншань давил на Цзян Ваньиня, открыто требуя печать Вэй Усяня, а другие главы кланов только поддакивали, подогреваемые Цзинь Гуанъяо. Ли Хуну было уже очевидно, куда идёт это дело. Особенно после того, как Цзинь Гуаншань выступил с предложением о введении должности верховного заклинателя. Тут, к счастью, Не Минцзюэ и сам уже понял, каковы амбиции Цзинь Гуаншаня.
Неожиданная смерть Цзинь Цзысюаня показалась Ли Хуну настолько странной, что он втайне от всех взялся за расследование, которое, правда, не дало никаких результатов. Неужели Цзинь Гуаншань решил пожертвовать сыном ради получения печати? Не Минцзюэ и братец Шеньи в один голос сказали, что нет, не мог, но потом всё же задумались.
— Я уже в этом не уверен, — покачал головой Не Минцзюэ.
И в истории с Сюэ Яном он, немного подумав, дал Ли Хуну полную свободу действий.
***
Не Хуайсан меланхолично подбрасывал в руке мандарин и смотрел в потолок. На столе перед ним лежали ровные стопки донесений из всех уголков Поднебесной. Уютно дымилась жаровня, на которой грелась вода на чай.
— Я не понимаю, — Не Цзыцинь чистил мандарин и рассматривал наполовину сыгранную партию в вэйци Не Хуайсана и Не Шеньи. — Зачем мы всё это делаем? Разве у нас недостаточно доказательств, которые смогут припереть к стенке Цзинь Гуанъяо? Разве одной только барышни Сысы, — было видно, что он всё ещё очень гордится своей первой большой победой, — не будет достаточно, чтобы уничтожить его?
— Не будет, — Не Хуайсан выпрямился и размял спину.
— Почему мы тогда не ищем ещё больше доказательств, а вместо этого, — он непонимающе всплеснул руками, обводя стопки донесений, — доносим цензорам на уездного судью Цинхэ?
Не Хуайсан возмущенно хмыкнул, ударил кулаками по столу и сердито затряс пальцем.
— Во-первых, потому что он мне не нравится! — по шкале Ли Хуна, это был третий худший капризный тон Не Хуайсана. Он нервно потёр висок. При всех достоинствах господина Главы, у него были и невыносимые недостатки.
— Судью Ло всё равно не вернут, как бы он не нравился господину Главе…
— Во-вторых, я не позволю так нагло и бесстыдно воровать и брать взятки в моём уезде! Пусть пришлют либо кого-нибудь честного, либо кого-нибудь более ловкого, — Не Хуайсан ещё раз обиженно хмыкнул и снова приобрел меланхоличный вид, положив голову на сложенные руки.
— Это всё равно не объясняет, почему мы копаемся в делах смертных.
— Деньги, прежде всего, — Ли Хун отвлекся от письма, — это очень серьезное подспорье в нашем бюджете. Благодаря этому мы впервые выходим в хороший плюс.
— Но разве это не замкнутый круг? Мы посылаем агентов, им нужно платить, мы получаем деньги за работу агентов и платим им…
— Нет, эти же агенты…
— Я не знаю, что делать с Цзинь Гуанъяо! — Не Хуайсан закричал и бросил в Не Цзыциня мандарин. — Понятия не имею! Да, у нас полно информации, но он же просто возьмёт и отвертится! Аааа! — он в ярости смёл со стола стопки донесений и снова меланхолично поник. Ли Хун и Не Цзыцинь притихли, и только вода в чайнике тихонько закипала. — Поэтому… поэтому я надеюсь, что среди всех этих дрязг найду что-нибудь, что наведёт меня на мысль, как уничтожить Цзинь Гуанъяо.
***
Ли Хун просмотрел срочную депешу из Цзинь и едва сдержал приступ ярости. Подлец Цзинь Гуаншань посмел умереть! У них ещё и половины всех дел не было сделано, а он был уже мёртв!
— Господин Глава просит тебя заняться обстоятельствами его смерти — вдруг там что нечисто.
— Конечно, братец Шеньи, я свяжусь со своими людьми.
К тому времени среди слуг и адептов Ланьлинь Цзинь, а также среди лавочников, уличных торговцев и бродяг Ланьлиня было немало людей Не Шеньи и Ли Хуна.
Первый шаг был самым простым — один из слуг видел, как Башню Золотого Карпа привезли тело Цзинь Гуаншаня. А вот дальше задача оказалась непростой. Одних только свидетелей было недостаточно. В ход пошло всё, что мог придумать Ли Хун — вызов духов и тесные контакты с гильдией нищих. Теперь ему помогал Не Цзыцинь. Конечно, он также, как его господин, не мог позволить себе расхаживать где угодно без причины, но, в целом, был толковым помощником, когда требовалось разузнать что-нибудь. Он не был хорош, как Не Хуайсан, и уступал ему и в умении втереться в доверие, и в убеждении, и в анализе донесений — почти по всем параметрам, но умение быть незаметным и чутьё у него были отменными.
Но эту загадку решил не Не Цзыцинь, а один из агентов Ли Хуна.
Спустя почти месяц девушка, прислуживавшая хозяину книжной лавки, вспомнила человека в золотых одеждах.
***
Не Хуайсан вернулся из долгой поездки в дурном расположении духа. Можно было даже не задавать вопросов.
Не Шеньи и Ли Хун кратко доложили ему об обстановке в резиденции и делах клана, а он только вяло отмахнулся.
— Как дела у молодого господина Мо?
Не Хуайсан тяжело вздохнул.
— Кажется, ему было ещё хуже, чем в прошлый раз. Боюсь, он больше не годится. Надо было раньше его оттуда забрать.
Не Шеньи и Ли Хун переглянулись.
— Можете идти, я устал с дороги и хочу отдохнуть.
Не Шеньи, Ли Хун и Не Цзыцинь поклонились и покинули павильон.
— Не могу понять, больше он огорчён, чем в прошлый раз, или меньше, — покачал головой Не Шеньи.
— Мне кажется, он больше зол, чем огорчён, — Не Цзыцинь понуро смотрел под ноги.
— Даже не знаю, к лучшему это или к худшему, — Ли Хун потянулся к бородке.
— Он возлагал большие надежды на молодого господина Мо. Может, нам и вправду стоило незаметно забрать его? Семейство Мо просто решило бы, что он убежал…
— Цзыцинь, не говори ерунды. Это могло бы поставить под сомнение весь наш замысел. А его слова дали бы нам не так много. Никто не мог предположить, что он возьмёт и сойдёт с ума!
— Дядюшка, дело ведь вовсе не в этом.
Ли Хун тяжело вздохнул.
— Пожалуйста, помолчите оба.
Может, Не Хуайсан ещё придумает, как разыграть этот камень.
***
— Господин Глава, — Ли Хун вошёл в покои Не Хуайсана и почтительно поклонился. Не Хуайсан встал из-за стола и поклонился в ответ. Его покои были залиты мягким утренним светом, за окном переливалась птичья трель, а певчие птицы на ширме переглядывались, как живые.
— Господин управляющий, последнее время я много думал… — он нахмурился и приложил палец к губам. — Наши дела идут неважно. В начале у нас была пара больших прорывов, а теперь тишина…
— У нас есть ещё много многообещающих зацепок.
— Нет-нет, я думал вовсе не об этом, — Не Хуайсан задумчиво взял со стола веер и начал медленно, звено за звеном, раскрывать его. С веера на Ли Хуна смотрел одним глазом зимородок. — За то время, что мы начали… — он вздохнул и отвёл взгляд в сторону, — искать, мы нашли множество любопытных вещей, не связанных с Цзинь. Дядюшка уже использовал некоторые из них и это принесло нам пользу, как материальную, так и… — он снова вздохнул отвёл взгляд, — нематериальную.
Вот пройдохи, подумал Ли Хун, у меня за спиной занимаются шантажом.
— Я полагаю, господин Глава хочет расширить сеть наших осведомителей?
— Верно. Я хочу знать не только о делах Цзинь и их союзников, но и о тех, кто может быть нам полезен. Кроме того, я сам лично, — и снова он вздохнул, — занимался некоторым вопросами и понял, что не только заклинатели могут быть нам полезны.
А вот это уже звучало интересно. Ли Хун задумчиво поглаживал бородку. Он знал, что до того, как на Не Хуайсана обрушилось бремя главы семьи, у него было множество знакомых среди учёных, поэтов, музыкантов и чиновников. Неужели он нашёл всем этим связям практическое применение? На мир заклинателей они не могли оказать прямого влияния, что же до влияния косвенного — возможности были воистину безграничны, многие кланы время от времени прибегали к подобным способам борьбы, но сделать это своим основным оружием? Интересный ход. Для заклинателей слишком большее значение всегда имело то, насколько велика была военная мощь, как сильны адепты, большинство кланов старалось жить в удалении от простых людей, проводя дни в медитациях и тренировках.
— Слушаюсь, господин Глава, — Ли Хун едва мог сдержать улыбку. Кажется, это то, чего ему очень давно не хватало.
— Спасибо, господин управляющий, — Не Хуайсан встал и поклонился ему, в потом взял со стола пару листков бумаги. — Я рассчитал, сколько ещё людей мы можем себе позволить, и вот списки людей, которые интересуют меня в первую очередь.
Ли Хун взял листки бумаги и пробежался по ним взглядом.
— Будет сделано, господин Глава.
***
Ли Хун от служанки узнал, что Не Хуайсан в саду кормит своих ручных птиц и отправился на прогулку. Территорию вокруг павильона Не Хуайсана трижды перестраивали, чтобы сделать сад ещё больше, и теперь он представлял из себя исключительно приятно для глаза зрелище — с восьмиугольной беседкой, из которой в любое время года было чем полюбоваться. Легкий ветерок доносил запахи хвои и жимолости.
— Господин Глава, — он низко поклонился.
— Господин управляющий, — Не Хуайсан поклонился в ответ, и пташка в его руках забила крыльями.
— Господин управляющий! — Голос пташки звучал точно так же как голос Не Хуайсана. — Братик! Братик!
— Ну, ну, довольно, — Не Хуайсан посадил пташку обратно в клетку. — Что-то случилось, господин управляющий? — он жестом предложил прогуляется по саду.
— Да, можно и так сказать. Помнится, когда-то Глава Не изволили сказать, что всё, происходящее рядом с Цзинь Гуанъяо кажется подозрительным? — Не Хуайсан кивнул. — Я тоже много об этом думал и однажды попросил своего старого друга о помощи, — лицо Не Хуайсана осветила хитрая и любопытная улыбка.
— Друг?
— Коллега, если правильнее сказать. Во время войны с Цишань Вэнь мы с ним вместе сражались.
— Вот как, — улыбка Не Хуайсана стала ещё более хитрой.
— Да. Он из клана Цинь, — лицо Не Хуайсана неожиданно помрачнело, а Ли Хун принялся поглаживать бородку. — Я поделился с ним некоторыми нашими идеями. Давно, ещё когда Цзинь Гуншань был жив. Он проникся, — Не Хуайсан кивнул. — И вот он передал мне весточку. Один из адептов видел, как госпожа Цинь под покровом ночи ходила к Цзинь Гуанъяо незадолго до свадьбы. И вышла оттуда вся в слезах.
Не Хуайсан задумался и приложил веер к губам.
— Она была против брака.
— Из-за происхождения Цзинь Гуанъяо. Но не слишком ли это для одного только происхождения? Цзинь Гуанъяо был тогда признанным сыном Цзинь Гуаншаня и героем войны, к тому же, они с Цинь Су обожали друг друга. Мой друг сначала думал, что Цзинь Гуанъяо убил госпожу Цинь из мести за препоны на его пути к важному политическому соглашению.
— Это было бы на него похоже, — кивнул Не Хуайсан. — Я и сам об этом думал.
— Мой друг поделился своими идеями кое с кем из слуг, в то время прислуживавших госпоже Цинь.
Не Хуайсан резко остановился.
— А это уже не слишком открыто?
— В любом случае, это не имеет значения, — он покачал головой. — У нас нет ни малейшей возможности без подлога доказать, что Цзинь Гуанъяо приложил руку к смерти госпожи Цинь. А сплети нам пойдут только на пользу. К тому же… недавно служанка госпожи Цинь призналась, что знает, почему Цзинь Гуанъяо мог убить госпожу Цинь. Все эти годы она хранила этот секрет, но с тех пор, как в её сердце заронили семя сомнения, она терзалась, что будет хуже — сохранить секрет хозяйки или предать его огласке, — он тяжело вздохнул и наклонился ближе к уху Не Хуайсана, — Цинь Су — единокровная сестра Цзинь Гуанъяо.
Веер Не Хуайсана с легким хлопком упал на мощёную дорожку.
***
— Что ж, это было довольно просто, — Ли Хун мрачно обвел взглядом сидевших на подушках за небольшими столиками на резных ножках заговорщиков. — Цзинь Гуанъяо явно расслабился и не слишком тщательно заметал следы.
— Братец Ли, не тяни! — Не Шеньи раздраженно хлопнул себя по коленям.
Ли Хун сел на своё место, налил себе чая и одним глотком выпил.
— Слышали про клан Хэ? — Ли Хун задумчиво поглаживал бородку.
— Мерзость, — отмахнулся Не Шеньи, — этот подлец Цзинь Гуаншань возомнил себя Вэнь Жоханем! — он хотел сказать что-то ещё, но осёкся.
— Ещё Не Минцзюэ поручил мне узнать, зачем Цзинь Гуаншаню Сюэ Ян, поэтому кое-что у меня уже было, а теперь я точно уверен — Цзинь Гуаншань у нас в кармане. Мой человек проследил за Сюэ Яном и Цзинь Гуанъяо — эти двое, похоже, хорошие приятели.
— Тогда я не удивлён, — Не Шеньи скривился. — Похоже, этот сын шлюхи отлично расставил приоритеты в дружбе.
Не Хуайсан выглядел спокойным, но взгляд выдавал его ярость.
— У Сюэ Яна и Цзинь Гуанъяо есть тайное поместье, надежно скрытое от чужих глаз и очень тщательно охраняемое. Но мой человек смог подобраться довольно близко. Там всё пропитано тёмной энергией. Кроме того, ему удалось призвать духа и задать несколько вопросов. Дух был слаб, но одно удалось узнать точно — он умер на территории поместья, умер насильственной смертью и при жизни был членом клана Хэ.
Не Хуайсан в ярости ударил кулаком по столу, но тут же взял себя в руки и залпом опустошил пиалу чая.
— Господин управляющий, мне нужен охранник этого поместья. Как угодно — завербуйте его, подкупите, запугайте, но он мне нужен, — он выдохнул. — Это наша первоочередная задача. Хочу знать, что там делает Сюэ Ян. Ради чего умер мой брат. Ничего не спасёт Цзинь Гуаншаня, если совет кланов узнает об этом поместье. Но дядюшке придется подготовить условия для этого. Сейчас у него нет равных противников. Нужно, чтобы у нас были сторонники. Без разницы, кто. Те, кто хотят оторвать часть Ланьлин Цзинь, те, кто хотят занять место Цзинь Гуаншаня. Надо найти другие доказательства. Узнать, что случилось с братом. Найти пострадавших во всех других их бесчинствах. Из клана Хэ и других. И этого мало. Мы должны посеять сомнения в рядах заклинателей. Неважно, справедливые или ложные. О чём угодно. Мы используем их собственную стратегию — заставим заклинателей сомневаться, а потом выберем момент и уничтожим их.
В комнате воцарилась тишина.
— Слушаюсь, господин Глава.
***
В покоях Не Хуайсана стояла неуловимая атмосфера напряженности, хотя внешне всё выглядело как обычно — за окном чирикала птичка в клетке, где-то в отдалении слышались голоса, догорала палочка благовоний в курильнице.
— Господин Глава, будьте осторожны, никто не должен вас заметить, — Не Шеньи оглядел Не Хуайсана, который изо всех сил старался выглядеть беспечно.
— Не волнуйтесь, дядюшка, я буду осторожен. Я много раз уже бывал в Мо и хорошо знаю, как незаметно туда пробраться. Остановлюсь у друга, переоденусь и никто меня не узнает.
— И всё же использовать тёмную магию это уже слишком, — Ли Хун нервно поглаживал бородку.
— Господин управляющий! Это всего лишь несколько живых мертвецов самого низкого уровня. Их проще поднять на месте, чем перевозить.
Ли Хун покачал головой. Он был бы рад отправить кого-нибудь другого, но проклятая рука, даже обложенная плотным слоем талисманов, вела себя относительно спокойно только рядом с Не Хуайсаном.
— Не волнуйтесь, у меня там давно всё готово, — Не Хуайсан убрал в рукав простой заклинательский меч. Он выглядел задумчивым и отстранённым.
— Этот заклинатель точно согласится совершить обряд?
— Я постараюсь убедить его, дядюшка. Он всё ещё узнаёт меня, пусть и с трудом. Я воспользуюсь лекарствами, которые помогали ему раньше.
— Цзыцинь, внимательно присматривай за своим господином!
— Да, дядюшка, — Не Цзыцинь низко поклонился.
Они вместе вышли из павильона. Ли Хун и Не Шеньи смотрели, как улетают Не Цзыцинь и Не Хуайсан. Ли Хун тяжело вздохнул.
— Ну что, братец Шеньи, наша работа только начинается?