Название: Четвёртый ход
Тема: феникс
Автор: Nie Huaisang team
Бета: Nie Huaisang team
Пейринг, персонажи: Мо Сюаньюй/Не Хуайсан
Категория: слэш
Рейтинг: R
Жанр: драма
Размер: 5502 слова
Краткое содержание: истории о людях, помогавших Не Хуайсану осуществить его замысел: феникс Не Хуайсана.
Предупреждения: повествование от нескольких лиц, нелинейное повествование
Комментарий:
читать дальше
После этих слов в комнате повисла тишина, и только из носика чайника поднималась струйка пара.
— Так что, дядюшка, попрошу взять на себя клан и старейшин, — Не Хуайсан говорил тихо и как будто бы не своим голосом. — Сейчас они как стая волков, готовы рвать друг другу глотки ради своих интересов. И нельзя допустить, чтобы Цзинь Гуаншань что-нибудь заподозрил, — Не Шеньи кивнул и нахмурился. — Прошу дядюшку собрать вокруг себя тех старейшин, в ком он уверен и приструнить остальных. Но сделать это нужно так, чтобы это выглядело естественной борьбой за власть. Я же попрошу о помощи, — он запнулся, — Лань Сичэня и Цзинь Гуанъяо. Я уверен в их поддержке, второй старший брат, вероятно, будет в этом искренен, а для Цзинь Гуанъяо я — лучший шанс взять под контроль Орден Не. И мы позволим ему это сделать. Точнее, заставим поверить в это, в то время как делами ордена будет заниматься дядюшка, — он глубоко вздохнул и сделал глоток чая. — Господин управляющий, — он покачал головой, — нет, Старшина Ли. Во время войны Старшина Ли руководил разведчиками Цинхэ Не. Думаю, пришло ему время вернуться и снова взяться за дело. Мы должны знать, из-за чего умер старший брат. Зачем Цзинь Гуаншаню Сюэ Ян?
— Господин Глава незадолго до смерти как раз поручил мне это дело, — кивнул Ли Хун. — Цзинь Гуаншаню удалось заполучить половину Тигриной Печати Старейшины Илина, и нет никаких сомнений в том, что Сюэ Ян пытается воссоздать вторую её половину. Это можно будет использовать против него. Я непременно узнаю больше.
Не Хуайсан кивнул.
— Я тоже попытаюсь что-нибудь разузнать. У меня есть друг в Ланьлин Цзинь. Он довольно близок к Цзинь Гуанъяо. Поговорю с ним, может, ему что-нибудь известно.
Мо Сюаньюй был счастлив, когда его неожиданно забрал к себе отец. Сам он к тому времени отца помнил смутно, но мама была рада, и он сам был рад вместе с ней. Тётушка больше не сможет попрекать её тем, что отец бросил их. Сам он до этого времени всерьез не задумывался о возможности стать заклинателем, хотя с удовольствием наблюдал за заклинателями, останавливавшихся в Мо во время странствий.
Он жалел, что маму не удалось забрать в Ланьлин, но мечтал, что если он будет прилежно заниматься и станет настоящим заклинателем, то мама сможет хотя бы поселиться поближе к Башне Золотого Карпа.
Ох, Башня Золотого Карпа. Первая встреча с величественным дворцом, окруженным белоснежным морем цветущих пионов, едва не заставила его разучиться дышать. Длинная лестница, высокие ступени, резные колонны и ворота из лакированного дерева, заклинатели в белом с золотом — всё это навсегда запечатлелось в его памяти. А уж роскошное внутреннее убранство! Мо Сюаньюй мог бы часами бродить и любоваться павильонами и садами, галереями, беседками и мостиками через пруды, в которых лениво плавали карпы, и их золотые спинки блестели на солнце.
Мо Сюаньюй теперь тоже носил белое с золотом.
Пусть отец не уделял ему много внимания, его жизнь наполнилась новыми впечатлениями настолько, что казалось, больше он не сможет пережить.
Каждый день был заполнен занятиями — медитации и управление ци, фехтование, стрельба из лука, верховая езда, этикет, каллиграфия, игра на цине, живопись, науки — свободного времени у него почти не было. Большого таланта к заклинательству у него не оказалось, как и к стрельбе из лука. С фехтованием было немного лучше, чем со стрельбой из лука, а мудрёные труды философов и запутанные генеалогии давались совсем тяжело. Лучше всего ему удавался этикет, кажется, с каждым усвоенным уроком его преподаватели выдыхали с облегчением и хвалили Мо Сюаньюя. Каллиграфия тоже легко ему давалась, а рисование и музыка немного тяжелее, но тоже с достойными оценками. Ему самому больше всего нравилось заниматься каллиграфией, изучать стихосложение и музыку, ко всему остальному он старался относиться со всем усердием, на которое был способен, однако, большого результата это не приносило. Иногда отец следил за его тренировками — поправлял руку на стрельбище или за цинем, неуклюже трепал волосы — как и в его смутных воспоминаниях из детства.
Другие ученики относились к нему так же, как взрослые, а взрослые, в свою очередь — по-разному. Одни называли ублюдком, другие — сочувствовали и говорили, что, если бы не тяжелый нрав госпожи Цзинь, его мать, вероятно, могла бы стать наложницей его отца, но Мо Сюаньюй старался ко всему относиться со стойкостью и жизнерадостностью. С другими учениками старался подружиться, со старшими был почтителен.
Кроме неважных оценок, его дела шли неплохо. Намного лучше, чем было в Мо. Пусть госпожа Цзинь была с ним холодна, она всё же казалась ему не такой строгой, как госпожа Мо, и избегать её в огромной резиденции ордена не составляло большого труда.
***
Не Хуайсан возился в хранилище лекарственных и иных трав Нечистой Юдоли: прохаживался мимо полок со списком, выбирал коробки и отмеривал на весах нужное количество. Не Шеньи поклонился в знак приветствия.
— Дядюшка, сегодня я отправляюсь в Мо, — тон его голоса был ровным, и Не Шеньи не знал, радует его или наоборот, — вам придётся присмотреть за братиком.
— Хуайсан. ты уверен, что это всё ещё требует твоего присутствия? Это рискованно.
— Я буду острожен, не волнуйся, маршрут проверенный. Скоро мы закончим все приготовления, а до тех пор нужно не дать Мо Сюаньюю окончательно сойти с ума. Иначе он станет для нас бесполезен во второй раз. Надеюсь, эти лекарства ему в этом помогут.
Не Шеньи вздохнул.
— Как пожелает господин Глава. Я подготовлю людей.
Не Хуайсан вытащил из рукава мешочек цянькунь и передал его Не Шеньи.
— Спасибо, дядюшка.
Одной из немногих вещей, омрачавших жизнь Мо Сюаньюя в Башне Золотого Карпа, была зависть. Его однокашники то и дело хвастались своими невестами, которых им подобрали родители, или рассказывали, как гуляли по саду или беседовали в чайном домике с девушками, а то и чего похлеще про служанок. Мо Сюаньюй от таких разговоров одновременно смущался и завидовал, но все симпатичные однокашники как один отвергали его знаки внимания и нехорошо смотрели. Это расстраивало Мо Сюаньюя. Они ему действительно были симпатичны. Но он старался не терять надежды, что однажды встретит того человека, с которым тоже сможет читать стихи в беседке или гулять по саду, взявшись за руки.
***
— Дядюшка, боюсь, нам надо поспешить с приготовлениями, — Не Хуайсан вернулся из путешествия в Мо, как обычно, пропахнув сладкими благовониями. — Лекарства как будто действуют всё хуже и хуже. Боюсь, если затянем ещё на год-полтора, придётся искать кого-то другого вместо него. Будет обидно, я бы хотел, чтобы на след Цзинь Гуанъяо вышел его единокровный брат, от которого он так жестоко избавился.
Не Шеньи нахмурился.
— Есть, Господин Глава. Мы с господином управляющим подумаем, что можно сделать.
Вторым любимым развлечением Мо Сюаньюя после прогулок по Башне Золотого Карпа было наблюдение за гостями. Каждый день приезжали именитые заклинатели или просто знатные люди, известные учёные, художники и музыканты, желавшие зарекомендовать себя Ордену Цзинь из Ланьлина. Одни стремились одеваться просто, как монахи или воины и не носили никаких украшений, кроме кланового герба. Они не особенно интересовали Мо Сюаньюя. Другие же были разодеты в пух и прах, как будто они пытались если не затмить своим сиянием убранство Башни Золотого Карпа, то по крайней мере не выглядеть на его фоне бледно. Их Мо Сюаньюй просто пожирал взглядом, незаметно устроившись в беседке или в укромном месте галереи, ведущей к его покоям.
Красавицы со множеством украшений в сложных причёсках и в многослойных платьях, и те, кто выглядели скромнее, стараясь взять не количеством украшений, а тонкостью работы и подчёркиванием естественной красоты. Молодые господа не отставали от своих сестёр — широкоплечие и высокие, или, напротив, стройные и быстрые, в роскошных ханьфу из самых лучший тканей, с украшенными заколками, драгоценными поясами и подвесками — Мо Сюаньюй мог бы любоваться ими вечно. Господа постарше его не особенно привлекали, но и у них было чем полюбоваться — выработка ткани, узоры и украшения у них были не хуже.
Спустя долгие месяцы таких любований Мо Сюаньюй начал понемногу запоминать тех, кто часто бывал в Башне Золотого Карпа.
Кроме того, у него начали появляться свои предпочтения. С одной стороны, он жил в невероятной роскоши Башни Золотого Карпа. С другой — на уроках рисования его учили простоте линий, и в библиотеке он часто любовался свитками с пейзажами и картинами. Ему казалось, что он не понимает каких-то тонкостей, а спрашивать учителей об этом он не решался.
Появились у него и любимчики — люди, появления которых он каждый раз ждал с огромным нетерпением, чтобы посмотреть, как же они ещё оденутся. Среди них один особенно интересовал его — юноша, который, казалось, был лишь немного старше Мо Сюаньюя, но при этом не носил простых ученических одеяний и каждый раз щеголял изящными украшениями и расписными веерами. Приезжал он обычно в сопровождении высокого и широкоплечего мужчины, довольно просто одетого, и на вид очень сурового, поэтому Мо Сюаньюю на глаза ему попадаться не хотелось. Широкоплечий мужчина обычно уходил вглубь канцелярии Башни Золотого Карпа, а юноша обычно оставался погулять. Мо Сюаньюй хотел бы побольше о нём узнать, но не знал, как. Наверное, он мог бы спросить у старшего брата — Цзинь Гуанъяо, он как-то видел их вместе, они вполне по-дружески разговаривали, но после историй с однокашниками ему не хотелось бы бросать тень на неизвестного ему юношу.
***
Не Хуайсан снова вернулся из путешествия в Мо опустошённым и уставшим. Не Шеньи и Ли Хун опасались спрашивать его, как прошли дела. Он просто отмахнулся от всех дел и пожелал отдохнуть после долгой поездки, даже слуг отослал.
На следующее утро было заметно, что он пытается вести себя как обычно, но понурый вид и покрасневшие глаза выдавали его.
С тех самых пор, как Мо Сюаньюй каким-то чудом умудрился подружиться с Не Хуайсаном, его жизнь стала ярче и насыщеннее. Воздух казался вкуснее, цвета ярче, люди добрее, как будто Мо Сюаньюя подсвечивало изнутри маленькое солнышко.
Не Хуайсан довольно часто бывал в Башне Золотого Карпа. Как правило, с братом, но иногда и сам. Когда он приезжал, Мо Сюаньюй бросал все свои учебники и тренировки, и бежал к нему. Вместе они много сидели в библиотеке, разглядывая картины и свитки, или гуляли по саду. Не Хуайсан очень много знал о красивых вещах, мог объяснить многие мелочи, которые бы сам Мо Сюаньюй ни за что бы не заметил. Он помогал разрешить противоречия эстетического восприятия Мо Сюаньюя, показывая разницу между вычурным и утончённым, вульграным и изящным, излишне помпезным и простым. Это было сродни тому, что второй раз в жизни открыть глаза. Поэтому они часами могли рассматривать пейзажи, в которые, казалось, можно было шагнуть, или певчих птичек, которые выглядели так, как будто вот-вот упорхнут, или обсуждать узоры на тканях и ткацкие мастерские — тут уже Мо Сюаньюй мог только молча слушать. Кроме того, Не Хуайсан разделял страдания Мо Сюаньюя относительно сложностей учёбы, и тоже запоминал имена модных мастеров лучше, чем генеалогии. Мо Сюаньюй обожал проводить время с Не Хуайсаном, неважно, за прогулками или чаепитиями — это стало лучшей частью его жизни.
Эти встречи воодушевляли Мо Сюаньюя. Он начинал усерднее учиться, задавал всё больше вопросов достопочтенным учителям, старался разучивать мелодии и рисовать, чтобы… чтобы соответствовать. Ему казалось, что он слишком неуклюжий для такого человека, как Не Хуайсан.
Но особый талант Не Хуайсана состоял в том, что непосредственно рядом с ним Мо Сюаньюй никакой неловкости не испытывал. Он был молодым господином с прекрасными манерами, но вокруг него никогда не было ауры высокомерия или надменности, в отличие от многих других заклинателей Ордена Цзинь, да и не только Цзинь. Не Хуайсан казался простым и мягким, но в то же время — утончённым и образованным.
Даже когда Мо Сюаньюй заинтересовался макияжем, Не Хуайсан не поднял его на смех, а на следующий же день принёс коробочки с пудрой и румянами, и они целый день рисовали портреты девушек, разбираясь в тонкостях этого непростого ремесла. И к вечеру Мо Сюаньюй, краснея, всё же решился опробовать их на себе. Не Хуайсан нахмурил брови и оценил результат как «терпимо» и предложил свою помощь. Деликатный Не Хуайсан!
Ну, а когда во время прогулки в том самом заброшенном саду в дальней части Башни Золотого Карпа Мо Сюаньюй, краснея и едва удерживая сердце в груди, решился обнять Не Хуайсана, а Не Хуайсан только взял его под руку и положил голову на плечо, Мо Сюаньюй понял, что если он вот прямо сейчас умрёт — он умрёт самым счастливым человеком во всех Поднебесной. И с тех пор его аппетиты только росли. Он обнимал Не Хуайсана, когда он показывал, как сыграть на гуцине модную в весёлых домах песенку о чиновнике и красавице, накрывал его руки на струнах своими и крепко прижимал к груди. Не Хуайсан только смеялся и крепче прижимался к нему. Или когда они раскрывали свиток с видами гор и дорог, или когда просто пили чай.
Мо Сюаньюй был счастлив, как никогда раньше.
В чайном домике с видом на иву у пруда было совсем тихо. Не Хуайсан в одних нижних одеждах лежал, закрыв глаза рукой и положив голову на колени пышногрудой красавицы в ярких невесомых одеяниях и со сложной причёской, украшенной шпильками с бабочками. Красавица ласково гладила его по голове и перебирала пальцами длинные пряди волос. У окна сидел поникший мужчина в ярких одеждах, обнимавший пипу, его пальцы лежали на струнах, но не издавали ни единого звука. Не Цзыцинь сидел на за столом в углу, понуро глядя в пиалу с вином.
— Скажи мне, я ведь никогда даже не воспринимал его серьёзно… почему же я теперь так зол?! — из-под руки по виску скатилась слеза.
«Никто не любит, когда его планы рушатся.»
«Потому что ты считал, что несёшь ответственность за него.»
«Может, ты заблуждался?»
В чайном домике с видом на иву у пруда было совсем тихо, только шелестели листья и едва слышно плескалась вода.
Ко дню рождения Цзинь Гуаншаня Башня Золотого Карпа стала ещё роскошнее и ещё помпезнее. Праздник закатили воистину грандиозный. Лучшие музыканты и танцовщицы, роскошное убранство, посуда, вина и кухня — всё было таким, какое позволить себе мог разве что императорский двор.
К счастью, статус Мо Сюаньюя был всё ещё невелик, и ему не было нужно оставаться там до конца. Не Хуайсан тоже каким-то образом смог ускользнуть, прихватив пару кувшинов вина. Поначалу они любовались украшенной фонариками Башней Золотого Карпа с галереи, которая вела к покоям Мо Сюаньюя, а после того, как Не Хуайсан сходил ещё за вином, окончательно перебрались в покои Мо Сюаньюя. Конечно, ему хотелось бы привести Не Хуайсана в собственный флигель, как у его старшего брата. Возможно, когда-нибудь именно так и будет. Он приведёт Не Хуайсана в собственный флигель, и, возможно, оставит там насовсем. Глупая мечта, но очаровательная.
Не Хуайсан много разговаривал и много смеялся. Мо Сюаньюй только и успевал удивляться, как он столько всего заметил и запомнил во время празднества.
— И это ханьфу господина У, оно же было просто ужасно! Как в здравом уме можно такое надеть? Кем он себя возомнил?
Мо Сюаньюй восторженно слушал, хотя нюансы вроде узоров всё ещё ускользали от него. И вообще — вино ударило ему в голову и придало смелости. Он усадил Не Хуайсана к себе на руки и наконец-то, спустя долгие месяцы сладкого ожидания, с удовольствием гладил грудь, бока и бёдра. Раньше он боялся опустить руку туда, где бы не было толстого слоя ткани пояса, а сквозь пояс и почувствовать ничего нельзя было.
В голове был приятный туман, а Не Хуайсан очевидно подыгрывал ему, раздвинув ноги и ёрзая у него на коленях так, что у Мо Сюаньюя все мысли начисто вымело из головы. Они, конечно, не раз рассматривали эротические книжки, и Мо Сюаньюй всегда был смущён донельзя, а хитрый Не Хуайсан как ни в чём не бывало болтал о линиях и пространстве. А теперь Мо Сюаньюй решительно не знал, что ему делать. Он опрокинул Не Хуайсана на пол, но тот, на удивление, только застонал, теснее прижался к Мо Сюаньюю и шире раздвинул ноги. Они целовались, пока не заканчивался воздух, Мо Сюаньюй чувствовал, как ногти Не Хуайсана иногда задевают его затылок и шею, но он не знал, что делать дальше. Мо Сюаньюй тесно прижался пахом к Не Хуайсану, наплевав на их одежду, и тёрся об него, как ему подсказывало его возбуждение. Не Хуайсан только крепче прижался к нему, и изловчившись, просунул между ними руку. Мо Сюаньюю хватило почувствовать, как Не Хуайсан обхватил его член сквозь одежду, чтобы кончить. Мо Сюаньюй был смущён настолько, что даже хмель выветрился из головы, а Не Хуайсан только смеялся и целовал его.
Не Хуайсан собрал и сложил в рукав подготовленные для него мешочки с травами. Он выглядел серьёзным и сосредоточенным, но бледность и дрожащие руки он скрыть не мог.
— Дядюшка, господин управляющий, я отправляюсь в Мо. Надеюсь, эти лекарства помогут сохранить рассудок Мо Сюаньюя.
Не Шеньи покровительственно похлопал его по плечу на прощание, и Не Хуайсан с Не Цзыцинем отправились в путь.
— Как думаешь, получится у него? — Не Шеньи тяжело вздохнул.
— Не знаю. Я вообще не вижу особой причины держаться за него. В конце концов, это были всего лишь политические игры. У нас есть куда более весомые обвинения.
— Ну, не забывай, это же его друг. Поэтому он так хочет снять с него эти обвинения.
Ли Хун кивнул. Разумеется. Это серьёзная причина для Не Хуайсана.
Мо Сюаньюй зажмурился и забился в угол. Если он будет вести себя тихо — живые мертвецы не придут за ним. Он нащупал талисманы защиты от тёмных сил. Нет, если за ним придут живые мертвецы, никакие талисманы его не защитят. Отвратительные, гниющие, с облезающей клочьями кожей. Матушка, матушка, бедная его матушка. На глаза навернулись слёзы. Он так её подвел. Нет-нет, он сам виноват, он всё это заслужил, сам навлек на себя беду. Но его матушка точно этого не заслужила. Мо Сюаньюй отвратительный непочтительный сын. И человек тоже отвратительный. Как гниющий мертвец, который придёт за ним, если он не будет сидеть тихо. Он задержал дыхание, пытаясь сосредоточиться на одной мысли.
Внезапно дверь в его лачугу слегка приоткрылась, пропуская косые лучи заходящего солнца. Мо Сюаньюй крепче сжал талисман, но тот не отреагировал — это были не живые мертвецы. И правильно, это не могли быть живые мертвецы, он ведь вёл себя тихо-тихо. Должно быть, это его брат, почти такой же отвратительный, как живые мертвецы, и менее отвратительный, чем…
— Сюаньюй? — голос был знакомым и определенно не принадлежал его ужасному брату. Мо Сюаньюй распахнул глаза и увидел на пороге человека, которого поначалу не узнал.
Невзрачные серые одежды и меч за спиной, короткая куртка, подпоясанная обычным кушаком, вместо сложного многослойного одеяния и изысканных украшений, даже волосы просто собраны и подвязаны тряпицей с подобием ленты.
— Хуайсан! — Мо Сюаньюй едва не разрыдался, бросившись обнимать неожиданного гостя. Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что неожиданно оказался выше Не Хуайсана, когда они познакомились, Мо Сюаньюй был выше разве что на полцуня. — Что с тобой случилось? Где ты пропадал так долго? Я так ждал тебя, но ты не приходил и не приходил… — он погрустнел.
— Прости, прости, Сюаньюй, я не знал, что случилось в Башне Золотого Карпа… — он неловко отвёл взгляд, Мо Сюаньюй тоже опустил глаза, не зная, что сказать.
— Почему тебя так долго не было? — он очень боялся, что его слова прозвучат как обвинение.
— Прости, — Не Хуайсан выглядел грустным. — Может, пойдём погуляем и не будем сидеть в четырёх стенах? У вас тут довольно приятно.
Мо Сюаньюй смутился. Наверняка Не Хуайсану было неприятно находиться в его лачуге. Его, правда, немного удивило, как скрытно Не Хуайсан покинул Мо.
Выйдя из деревни, они отправились гулять по роще.
— Прости, что так долго не навещал тебя, — Не Хуайсан явно не знал, как начать. — Мой старший брат умер, и… ты знаешь, у него не было детей, поэтому я… я теперь глава семьи.
Вот оно что. Мо Сюаньюй знал, что Не Хуайсан из знатного Ордена Цинхэ Не, но никогда не спрашивал, какое положение занимала там его семья. Должно быть, у него действительно было много дел, как у главы семьи. Значит, Не Хуайсан не забыл про него и не нашёл себе кого-то получше. Мо Сюаньюй грустно улыбнулся.
— К тому же, — продолжал Не Хуайсан, глядя под ноги, — я был некоторое время болен. А когда я примчался в Башню Золотого Карпа…
Мо Сюаньюй совсем поник.
— Я сам виноват. Старший брат всегда был добр ко мне, а я…
— Я не верю, что у тебя были какие-то… дела с твоим старшим братом, — Не Хуайсан обиженно надул губы.
Мо Сюаньюй тяжело вздохнул.
— Это не так-то просто объяснить… Я сам виноват! — выпалил он. — Я… правда был близок с братом, он многому меня учил, но из-за того, что я вёл себя недостойно, и… из-за этого… на наши… брат никогда не хотел ничего дурного, а я своими необдуманными словами и действиями очернил его имя!
Не Хуайсан тяжело вздохнул, он, кажется, хотел что-то сказать, но не решился.
— Я слышал о смерти твоей матушки, — тихо продолжил он, переводя тему. — Мне очень жаль, что так вышло. Если хочешь, зажжём благовония для неё.
Мо Сюаньюй покачал головой.
— Тётушка сожгла её табличку.
— Зажжём на кладбище.
Мо Сюаньюй подумал и согласился.
— Ты надолго здесь?
— Я хочу узнать у тебя много вещей про твои последние дни в Башне Золотого Карпа, так что, наверное, на пару дней.
— Зачем?
Не Хуайсан закусил губу.
— Хочу восстановить твоё доброе имя.
Мо Сюаньюй зарделся.
— Это невозможно, — он горько усмехнулся. — Знаешь, что? Я не хочу думать обо всех этих грустных вещах, — он взъерошил себе волосы. — Мы наконец-то встретились после стольких месяцев, а ты заводишь речь про всякие грустные вещи, от которых я и так не знаю, куда спрятаться!
Не Хуайсан грустно улыбнулся.
— А ты прямолинейный. Прости, что ранил твои чувства. А потом вернулся спустя столько времени и продолжил ранить твои чувства. Какой-то я бессердечный человек получаюсь.
— Точно. Бессердечный, — Мо Сюаньюй силой воли отогнал тяжёлые мысли. — И кто знает, когда господин глава семьи найдёт ещё денёк, чтобы навестить опозоренного деревенщину?
Мо Сюаньюй вздохнул.
— Я расскажу тебе всё, что знаю, а потом мы… пожалуй, мы вернёмся в поместье Мо.
Они устроились в тени большого дерева, Мо Сюаньюй удобно устроил голову на груди Не Хуайсана и долго рассказывал, как провинился перед братом.
Глубокой ночью они вернулись в поместье Мо, где Не Хуайсан и остался до раннего утра.
Не Хуайсан вернулся в Цинхэ в расстроенных чувствах.
— Дядюшка! — Не Хуайсан был готов разрыдаться.
Не Шеньи и Ли Хун были очень удивлены, увидев Не Хуайсана в таком виде. Неужели что-то случилось в деревне Мо, пока у Не Хуайсана не было времени слетать туда? Обычно Не Хуайсан возвращался оттуда довольный и расслабленный, но в этот раз его там не было достаточно долго… неужели Мо Сюаньюй передумал давать показания против Цзинь Гуанъяо? Ложь об инцесте и обучение тёмным искусствам, конечно, были неприглядными вещами, но на фоне открывшейся им тайны о смерти Цзинь Гуаншаня выглядели бледно.
Не Хуайсан в ярости разбросал всё с полок и разбил сервиз, стоявший на чайном столике, с силой швыряя каждую чашку в пол, никто даже глазом моргнуть не успел. А потом он плюхнулся на пол в середине комнаты и завыл в голос. Его плечи сотрясали рыдания, он беспомощно бил кулаком по полу. Не Шеньи, Ли Хун и Не Цзыцинь тотчас же бросились к нему, Не Цзыцинь бросился на пол рядом с ним, поднял и прижал к груди. Когда же его удалось успокоить и напоить крепким травяным отваром, он беспомощно висел на Не Цзыцине и всхлипывал.
— Почему? Почему мы не забрали его оттуда? — он хотел было ударить Не Цзыциня, но силы его уже покинули, и он мог только всхлипывать.
Мо Сюаньюй открыл глаза и улыбнулся. Не Хуайсан сидел на краю его кровати и тепло улыбался. Он отвёл с лица Мо Сюаньюя прядь волос и поцеловал его в висок.
— Доброе утро.
Мо Сюаньюй зажмурился, чтобы сохранить его видение как можно дольше. Но всё всегда заканчивалось одинаково. За стенами его лачуги начинали переговариваться слуги, и прекрасная мечта растворялась без следа. Последнее время он коротал дни, представляя, что Не Хуайсан рядом с ним — просыпается в его объятиях, садиться рядом и кладёт голову на плечо, когда Мо Сюаньюй садится делать новые талисманы защиты от живых мертвецов, обнимает его, целует, ложиться спать рядом, тесно прижимается во сне и обжигает шею дыханием. Эти мечты позволяли ему жить изо дня в день, в ожидании того часа, когда он приедет и заберёт его к себе. Мо Сюаньюю только надо будет сделать для него пару незначительных вещей. Как когда-то матушка ждала отца, он теперь ждал Не Хуайсана.
А пока что рядом с ним будет вымышленный Не Хуайсан.
Он снова погрузился в мир грёз.
Так протекали его дни, пока однажды в них не вмешался странный горьковато-сладковатый запах. Мо Сюаньюй, как обычно, представлял, что Не Хуайсан рядом с ним, что они обнимаются, и что Мо Сюаньюй уже готов прижать его к кровати, как вдруг туман в голове прояснился и Мо Сюаньюй вдруг понял, что Не Хуайсан перед ним — из плоти и крови, настоящий.
Не Хуайсан стоял у раскрытых дверей и смотрел, как ветер колышет ветви ивы, заставляя их кончики скользить по воде и опускаться в пруд, вызывая рябь на воде, когда услышал мягкий приятный голос за спиной.
— Досточтимый господин.
Не Хуайсан прыснул и обернулся к вошедшему — молодому мужчине в ярких одеждах и с пипой в руках, склонившемуся в почтительном поклоне.
— Не нужно этого. Я сегодня пришёл к тебе потому, — он на секунду замялся, — что у меня к тебе дело. Даже не так, мне нужна твоя помощь, как профессионала.
— Вот как, — мужчина выпрямился, улыбнулся и прошёл вглубь комнаты, где были разложены столы и подушки, — а я уже распорядился подать лучшего вина и закусок досточтимому господину. Господин жесток, как всегда, — он горько покачал головой, прикрыв глаза. — Сначала поманит к себе, а потому упорхнёт, как пташка. Однако же, ты меня заинтриговал. Какого рода профессиональная помощь тебе от меня нужна?
Не Хуайсан рассмеялся.
— Мне нужно посетить одно место инкогнито. Оно довольно далеко от широких дорог, но всё равно — о моём присутствии там не должна догадаться ни одна живая душа. Я предполагаю, как мне надо одеться, но я решил на всякий случай спросить твоего совета.
— Хоо? — он протянул с любопытством. — Вот это да, ты, оказывается, умеешь удивлять! В таком случае в качестве платы ты расскажешь мне, что за дельце ты пытаешься провернуть. Куда же может желать попасть незамеченным господин бессмертный заклинатель? Может, в монастырь к красавице, заключённой туда строгими родителями?
Не Хуайсан снова рассмеялся.
— Нет, к величайшему сожалению, никаких монастырей, никаких красавиц, — он развёл руками. — Один мой друг пал жертвой интриг и его вынудили, — Не Хуайсан на секунду запнулся, — поселиться в глуши. Я хочу навестить его и разобраться, что же произошло. Но не хочу, чтобы кто-то узнал о том, что я собираюсь вмешаться в дела другого клана. Поэтому — мне нужно посетить его незамеченным.
— И всего-то? — мужчина разочарованно цокнул языком. — Ну ладно, я прикажу своей помощнице подготовить наряд для тебя и помочь тебе переодеться.
— Спасибо, — Не Хуайсан мягко улыбнулся. — Кстати, тебе станет интереснее, если я скажу, что мой друг мог стать наследником большого богатого клана и от него избавился его единокровный брат, сын шлюхи?
Ненависть и ярость Мо Сюаньюя достигли предела. Он уже не мог точно сказать, чем занимался большую часть того времени, когда он бодрствовал, слишком густой туман был в его мыслях. В то время, когда он что-то ещё соображал, он делал всё, как говорил тот человек — записывал свои мысли в тетради. Хотя это казалось ему странным, ведь этот человек всегда был рядом с ним. Обнимал и гладил по голове, когда Мо Сюаньюй засыпал. Просыпался рядом с ним.
Мо Сюаньюй всё ещё боялся, что за ним придут живые мертвецы, а отвратительный Мо Цзыюань всё время отбирал защитные талисманы, которые рисовал Мо Сюаньюй. И последние талисманы, которые он расклеил на стены своей лачуги, вдруг начали показывать, что живые мертвецы уже близко.
Мо Сюаньюй забился в угол и трясся в ужасе, а потом в ужасе побежал к тётке, но та только была в ярости от того, что Мо Сюаньюй разбудил её так рано утром.
— И без тебя знаю, бестолочь! Завтра их уничтожат заклинатели. Настоящие, а не бесполезные недоучки вроде тебя! — она отвесила ему оплеуху и велела убираться к себе.
Мо Сюаньюй уныло побрёл обратно. Он надеялся нарисовать ещё талисманов до тех пор, пока живые мертвецы не добрались до деревни. Именно за этим он провёл всё утро, а после задремал.
Разбудили его вопли Мо Цзыюаня, и сильный удар в живот. Отвратительный брат опять пришёл за его талисманами? Мо Сюаньюй пришёл одновременно в ужас и ярость, пытаясь отстоять свою последнюю защиту от подступающей армии живых мертвецов, он бросался на Мо Цзыюаня, кричал, царапался, но противостоять А-Туну и Мо Цзыюаню не мог. Его заперли в лачуге, парализованного страхом. Но едва ему полегчало, он улучил момент и побежал к дядюшке с тётушкой, которые как раз принимали гостей. Он упал к ним в ноги и долго пытался объяснить им весь ужас того, что их ожидает, и что никому из них не пережить этой ночи без его талисманов. Но дядя только отводил взгляд, а тётя едва сдерживала ярость. Она повелела А-Туну отвести его обратно в лачугу и сказала, что попросит А-Юаня вернуть ему талисманы. Но в действительности же А-Тун опять побил его.
Мо Сюаньюй лежал на полу своей лачуги и рыдал, глядя на светящиеся потусторонним светом талисманы на стенах. В его голове давно стоял густой туман, выход из которого он давно уже не мог найти. Он почувствовал странный запах, немного горький и немного сладкий, знакомый ему, но он не мог понять, откуда.
— Сюаньюй.
Голос был мягким и ласковым. Очень знакомым. Сюаньюй улыбнулся сквозь слёзы.
— Да.
— Как думаешь, Сюаньюй, не пора ли тебе им отомстить? Сколько можно терпеть такое отношение?
Он кивнул. Давно было пора.
— Но как? У меня же ничего нет.
— Как это нет? У тебя же всегда была копия рукописи, которую давал тебе посмотреть старший брат.
— Рукопись?
Человек зажёг огненный талисман, прошёл по комнате и начал перебирать тетради Мо Сюаньюя в кружке света от талисмана.
— Гляди, — он протянул Мо Сюаньюю одну из тетрадей.
Действительно. Призвать злого духа, чтобы он отомстил семейству Мо за Сюаньюя и его бедную матушку.
— Да, за Сюаньюя и его бедную матушку, — в слабом свете талисмана Мо Сюаньюй уловил легкую улыбку в уголке губ человека.
— Но какого духа мне призвать?
— Как насчёт Старейшины Илина, Вэй Усяня? Он и отомстит за тебя, и прогонит живых мертвецов.
Мо Сюаньюй кивнул. В комнате было темно, лишь немного пробивался лунный свет и догорал огненный талисман в руке человека.
— Вэй Усянь заставит их пожалеть, что они не умерли от ужаса, когда живые мертвецы будут раздирать их на клочки.
— Точно, — человек опустился на колени рядом с Мо Сюаньюем.
— Тётку, которая издевалась надо мной…
— …и над твоей бедной матушкой…
— …дядю, который закрывал на всё глаза…
— …делал вид, что вас не существует…
— …отвратительного брата, который был хуже всех…
— …бил тебя и отбирал твои вещи, даже самые-самые дорогие тебе…
— …и слугу, который во всём ему помогал…
— …рад отыграться на слабом…
— …всех их…
— …скормить живым мертвецам Вэй Усяня.
Мо Сюаньюй на минуту замолчал. Перед ним лежала схема призыва, в руке был нож, они с человеком сидели среди горящих свечей. Мо Сюаньюй моргнул. Он сделал глубокий надрез на груди и внезапно остановился.
— Нет.
— Нет?
— Нет, — Мо Сюаньюй выбрался из круга, игнорируя кровоточащую рану. — Я хочу… я хочу умереть красивым. Я хочу, чтобы ты последний раз увидел меня красивым.
Человек улыбнулся и зажёг свечи вокруг бронзового зеркала, к которого присел Мо Сюаньюй, достав из ящичка пудру и румяна. Руки Мо Сюаньюя дрожали, но он изо всех сил водил кистью по лицу. Было слишком темно, но, вроде бы, получилось у него неплохо.
— Знаешь, Мо Цзыюань украл у меня множество вещей.
— Знаю.
— Подарки.
— Твои драгоценные подарки.
— Они ведь на самом деле существовали?
Человек не ответил, но Мо Сюаньюя это не особенно волновало. Он часто не отвечал.
— Ну как? — Закончив, он обернулся к человеку. — Я теперь красивый?
— Самый красивый, — человек улыбался самой мягкой и ласковой улыбкой, подобную которой он видел только у своей матери. Но, наверное, в этом не было ничего удивительного.
Мо Сюаньюй вернулся в круг и с вдохновением принялся кромсать себя, выводя кровью заклинание. Человек иногда накрывал его руку своей и помогал выводить символы более чёткими и понятными.
— Так же?
— Да, так, — человек всё ещё был рядом с ним.
Когда подготовительная часть была готова, человек собрался уходить.
— Вот и всё? — он улыбнулся человеку. — Пора читать заклинание?
— Вот и всё, — Мо Сюаньюй почувствовал лёгкое прикосновение к виску, и его окровавленная рука замерла над символом. Прикосновение было слишком реальным, слишком физически ощутимым. Но он ведь выдумал этого человека, когда сходил с ума. Выдумал, чтобы верить, что за ним кто-то придёт, как пришёл однажды за ним отец.
Мо Сюаньюй закрыл глаза. Всё тело болело от порезов и от побоев.
«Прощай, Хуайсан».
Он глубоко вздохнул и начал читать заклинание.
Во время последних визитов в гости к третьему старшему брату Не Хуайсану иногда начинало казаться, что за ним кто-то наблюдает. Однажды, когда он любовался кувшинками в уединенном саду Башни Золотого Карпа, он заметил, как в красной восьмиугольной беседке за ажурной резной перегородкой мелькнули бело-золотые одеяния. Заинтересовавшись, он вошёл в беседку и нашёл там крайне смущенного юношу, который отчаянно делал вид, что читает.
Не Хуайсан раскрыл веер и прикрылся им, глядя прямо на юношу. Разумеется, тот не смог выдержать такого и подскочил.
— Мо Сюаньюй, Орден Цзинь из Ланьлина, — он низко поклонился.
— Не Хуайсан, Орден Не из Цинхэ, — он вежливо поклонился в ответ. — Приятно познакомиться, Мо Сюаньюй. Тебе тоже нравится этот сад? Разве по сравнению с другими садами Башни Золотого Карпа он не кажется простоватым, грубоватым и заросшим?
— Может, — юноша смутился ещё сильнее, — именно поэтому он мне и нравится. Я пока не ещё и сам не знаю.
Не Хуайсан улыбнулся.
Тема: феникс
Автор: Nie Huaisang team
Бета: Nie Huaisang team
Пейринг, персонажи: Мо Сюаньюй/Не Хуайсан
Категория: слэш
Рейтинг: R
Жанр: драма
Размер: 5502 слова
Краткое содержание: истории о людях, помогавших Не Хуайсану осуществить его замысел: феникс Не Хуайсана.
Предупреждения: повествование от нескольких лиц, нелинейное повествование
Комментарий:
читать дальше
После этих слов в комнате повисла тишина, и только из носика чайника поднималась струйка пара.
— Так что, дядюшка, попрошу взять на себя клан и старейшин, — Не Хуайсан говорил тихо и как будто бы не своим голосом. — Сейчас они как стая волков, готовы рвать друг другу глотки ради своих интересов. И нельзя допустить, чтобы Цзинь Гуаншань что-нибудь заподозрил, — Не Шеньи кивнул и нахмурился. — Прошу дядюшку собрать вокруг себя тех старейшин, в ком он уверен и приструнить остальных. Но сделать это нужно так, чтобы это выглядело естественной борьбой за власть. Я же попрошу о помощи, — он запнулся, — Лань Сичэня и Цзинь Гуанъяо. Я уверен в их поддержке, второй старший брат, вероятно, будет в этом искренен, а для Цзинь Гуанъяо я — лучший шанс взять под контроль Орден Не. И мы позволим ему это сделать. Точнее, заставим поверить в это, в то время как делами ордена будет заниматься дядюшка, — он глубоко вздохнул и сделал глоток чая. — Господин управляющий, — он покачал головой, — нет, Старшина Ли. Во время войны Старшина Ли руководил разведчиками Цинхэ Не. Думаю, пришло ему время вернуться и снова взяться за дело. Мы должны знать, из-за чего умер старший брат. Зачем Цзинь Гуаншаню Сюэ Ян?
— Господин Глава незадолго до смерти как раз поручил мне это дело, — кивнул Ли Хун. — Цзинь Гуаншаню удалось заполучить половину Тигриной Печати Старейшины Илина, и нет никаких сомнений в том, что Сюэ Ян пытается воссоздать вторую её половину. Это можно будет использовать против него. Я непременно узнаю больше.
Не Хуайсан кивнул.
— Я тоже попытаюсь что-нибудь разузнать. У меня есть друг в Ланьлин Цзинь. Он довольно близок к Цзинь Гуанъяо. Поговорю с ним, может, ему что-нибудь известно.
***
Мо Сюаньюй был счастлив, когда его неожиданно забрал к себе отец. Сам он к тому времени отца помнил смутно, но мама была рада, и он сам был рад вместе с ней. Тётушка больше не сможет попрекать её тем, что отец бросил их. Сам он до этого времени всерьез не задумывался о возможности стать заклинателем, хотя с удовольствием наблюдал за заклинателями, останавливавшихся в Мо во время странствий.
Он жалел, что маму не удалось забрать в Ланьлин, но мечтал, что если он будет прилежно заниматься и станет настоящим заклинателем, то мама сможет хотя бы поселиться поближе к Башне Золотого Карпа.
Ох, Башня Золотого Карпа. Первая встреча с величественным дворцом, окруженным белоснежным морем цветущих пионов, едва не заставила его разучиться дышать. Длинная лестница, высокие ступени, резные колонны и ворота из лакированного дерева, заклинатели в белом с золотом — всё это навсегда запечатлелось в его памяти. А уж роскошное внутреннее убранство! Мо Сюаньюй мог бы часами бродить и любоваться павильонами и садами, галереями, беседками и мостиками через пруды, в которых лениво плавали карпы, и их золотые спинки блестели на солнце.
Мо Сюаньюй теперь тоже носил белое с золотом.
Пусть отец не уделял ему много внимания, его жизнь наполнилась новыми впечатлениями настолько, что казалось, больше он не сможет пережить.
Каждый день был заполнен занятиями — медитации и управление ци, фехтование, стрельба из лука, верховая езда, этикет, каллиграфия, игра на цине, живопись, науки — свободного времени у него почти не было. Большого таланта к заклинательству у него не оказалось, как и к стрельбе из лука. С фехтованием было немного лучше, чем со стрельбой из лука, а мудрёные труды философов и запутанные генеалогии давались совсем тяжело. Лучше всего ему удавался этикет, кажется, с каждым усвоенным уроком его преподаватели выдыхали с облегчением и хвалили Мо Сюаньюя. Каллиграфия тоже легко ему давалась, а рисование и музыка немного тяжелее, но тоже с достойными оценками. Ему самому больше всего нравилось заниматься каллиграфией, изучать стихосложение и музыку, ко всему остальному он старался относиться со всем усердием, на которое был способен, однако, большого результата это не приносило. Иногда отец следил за его тренировками — поправлял руку на стрельбище или за цинем, неуклюже трепал волосы — как и в его смутных воспоминаниях из детства.
Другие ученики относились к нему так же, как взрослые, а взрослые, в свою очередь — по-разному. Одни называли ублюдком, другие — сочувствовали и говорили, что, если бы не тяжелый нрав госпожи Цзинь, его мать, вероятно, могла бы стать наложницей его отца, но Мо Сюаньюй старался ко всему относиться со стойкостью и жизнерадостностью. С другими учениками старался подружиться, со старшими был почтителен.
Кроме неважных оценок, его дела шли неплохо. Намного лучше, чем было в Мо. Пусть госпожа Цзинь была с ним холодна, она всё же казалась ему не такой строгой, как госпожа Мо, и избегать её в огромной резиденции ордена не составляло большого труда.
***
Не Хуайсан возился в хранилище лекарственных и иных трав Нечистой Юдоли: прохаживался мимо полок со списком, выбирал коробки и отмеривал на весах нужное количество. Не Шеньи поклонился в знак приветствия.
— Дядюшка, сегодня я отправляюсь в Мо, — тон его голоса был ровным, и Не Шеньи не знал, радует его или наоборот, — вам придётся присмотреть за братиком.
— Хуайсан. ты уверен, что это всё ещё требует твоего присутствия? Это рискованно.
— Я буду острожен, не волнуйся, маршрут проверенный. Скоро мы закончим все приготовления, а до тех пор нужно не дать Мо Сюаньюю окончательно сойти с ума. Иначе он станет для нас бесполезен во второй раз. Надеюсь, эти лекарства ему в этом помогут.
Не Шеньи вздохнул.
— Как пожелает господин Глава. Я подготовлю людей.
Не Хуайсан вытащил из рукава мешочек цянькунь и передал его Не Шеньи.
— Спасибо, дядюшка.
***
Одной из немногих вещей, омрачавших жизнь Мо Сюаньюя в Башне Золотого Карпа, была зависть. Его однокашники то и дело хвастались своими невестами, которых им подобрали родители, или рассказывали, как гуляли по саду или беседовали в чайном домике с девушками, а то и чего похлеще про служанок. Мо Сюаньюй от таких разговоров одновременно смущался и завидовал, но все симпатичные однокашники как один отвергали его знаки внимания и нехорошо смотрели. Это расстраивало Мо Сюаньюя. Они ему действительно были симпатичны. Но он старался не терять надежды, что однажды встретит того человека, с которым тоже сможет читать стихи в беседке или гулять по саду, взявшись за руки.
***
— Дядюшка, боюсь, нам надо поспешить с приготовлениями, — Не Хуайсан вернулся из путешествия в Мо, как обычно, пропахнув сладкими благовониями. — Лекарства как будто действуют всё хуже и хуже. Боюсь, если затянем ещё на год-полтора, придётся искать кого-то другого вместо него. Будет обидно, я бы хотел, чтобы на след Цзинь Гуанъяо вышел его единокровный брат, от которого он так жестоко избавился.
Не Шеньи нахмурился.
— Есть, Господин Глава. Мы с господином управляющим подумаем, что можно сделать.
***
Вторым любимым развлечением Мо Сюаньюя после прогулок по Башне Золотого Карпа было наблюдение за гостями. Каждый день приезжали именитые заклинатели или просто знатные люди, известные учёные, художники и музыканты, желавшие зарекомендовать себя Ордену Цзинь из Ланьлина. Одни стремились одеваться просто, как монахи или воины и не носили никаких украшений, кроме кланового герба. Они не особенно интересовали Мо Сюаньюя. Другие же были разодеты в пух и прах, как будто они пытались если не затмить своим сиянием убранство Башни Золотого Карпа, то по крайней мере не выглядеть на его фоне бледно. Их Мо Сюаньюй просто пожирал взглядом, незаметно устроившись в беседке или в укромном месте галереи, ведущей к его покоям.
Красавицы со множеством украшений в сложных причёсках и в многослойных платьях, и те, кто выглядели скромнее, стараясь взять не количеством украшений, а тонкостью работы и подчёркиванием естественной красоты. Молодые господа не отставали от своих сестёр — широкоплечие и высокие, или, напротив, стройные и быстрые, в роскошных ханьфу из самых лучший тканей, с украшенными заколками, драгоценными поясами и подвесками — Мо Сюаньюй мог бы любоваться ими вечно. Господа постарше его не особенно привлекали, но и у них было чем полюбоваться — выработка ткани, узоры и украшения у них были не хуже.
Спустя долгие месяцы таких любований Мо Сюаньюй начал понемногу запоминать тех, кто часто бывал в Башне Золотого Карпа.
Кроме того, у него начали появляться свои предпочтения. С одной стороны, он жил в невероятной роскоши Башни Золотого Карпа. С другой — на уроках рисования его учили простоте линий, и в библиотеке он часто любовался свитками с пейзажами и картинами. Ему казалось, что он не понимает каких-то тонкостей, а спрашивать учителей об этом он не решался.
Появились у него и любимчики — люди, появления которых он каждый раз ждал с огромным нетерпением, чтобы посмотреть, как же они ещё оденутся. Среди них один особенно интересовал его — юноша, который, казалось, был лишь немного старше Мо Сюаньюя, но при этом не носил простых ученических одеяний и каждый раз щеголял изящными украшениями и расписными веерами. Приезжал он обычно в сопровождении высокого и широкоплечего мужчины, довольно просто одетого, и на вид очень сурового, поэтому Мо Сюаньюю на глаза ему попадаться не хотелось. Широкоплечий мужчина обычно уходил вглубь канцелярии Башни Золотого Карпа, а юноша обычно оставался погулять. Мо Сюаньюй хотел бы побольше о нём узнать, но не знал, как. Наверное, он мог бы спросить у старшего брата — Цзинь Гуанъяо, он как-то видел их вместе, они вполне по-дружески разговаривали, но после историй с однокашниками ему не хотелось бы бросать тень на неизвестного ему юношу.
***
Не Хуайсан снова вернулся из путешествия в Мо опустошённым и уставшим. Не Шеньи и Ли Хун опасались спрашивать его, как прошли дела. Он просто отмахнулся от всех дел и пожелал отдохнуть после долгой поездки, даже слуг отослал.
На следующее утро было заметно, что он пытается вести себя как обычно, но понурый вид и покрасневшие глаза выдавали его.
***
С тех самых пор, как Мо Сюаньюй каким-то чудом умудрился подружиться с Не Хуайсаном, его жизнь стала ярче и насыщеннее. Воздух казался вкуснее, цвета ярче, люди добрее, как будто Мо Сюаньюя подсвечивало изнутри маленькое солнышко.
Не Хуайсан довольно часто бывал в Башне Золотого Карпа. Как правило, с братом, но иногда и сам. Когда он приезжал, Мо Сюаньюй бросал все свои учебники и тренировки, и бежал к нему. Вместе они много сидели в библиотеке, разглядывая картины и свитки, или гуляли по саду. Не Хуайсан очень много знал о красивых вещах, мог объяснить многие мелочи, которые бы сам Мо Сюаньюй ни за что бы не заметил. Он помогал разрешить противоречия эстетического восприятия Мо Сюаньюя, показывая разницу между вычурным и утончённым, вульграным и изящным, излишне помпезным и простым. Это было сродни тому, что второй раз в жизни открыть глаза. Поэтому они часами могли рассматривать пейзажи, в которые, казалось, можно было шагнуть, или певчих птичек, которые выглядели так, как будто вот-вот упорхнут, или обсуждать узоры на тканях и ткацкие мастерские — тут уже Мо Сюаньюй мог только молча слушать. Кроме того, Не Хуайсан разделял страдания Мо Сюаньюя относительно сложностей учёбы, и тоже запоминал имена модных мастеров лучше, чем генеалогии. Мо Сюаньюй обожал проводить время с Не Хуайсаном, неважно, за прогулками или чаепитиями — это стало лучшей частью его жизни.
Эти встречи воодушевляли Мо Сюаньюя. Он начинал усерднее учиться, задавал всё больше вопросов достопочтенным учителям, старался разучивать мелодии и рисовать, чтобы… чтобы соответствовать. Ему казалось, что он слишком неуклюжий для такого человека, как Не Хуайсан.
Но особый талант Не Хуайсана состоял в том, что непосредственно рядом с ним Мо Сюаньюй никакой неловкости не испытывал. Он был молодым господином с прекрасными манерами, но вокруг него никогда не было ауры высокомерия или надменности, в отличие от многих других заклинателей Ордена Цзинь, да и не только Цзинь. Не Хуайсан казался простым и мягким, но в то же время — утончённым и образованным.
Даже когда Мо Сюаньюй заинтересовался макияжем, Не Хуайсан не поднял его на смех, а на следующий же день принёс коробочки с пудрой и румянами, и они целый день рисовали портреты девушек, разбираясь в тонкостях этого непростого ремесла. И к вечеру Мо Сюаньюй, краснея, всё же решился опробовать их на себе. Не Хуайсан нахмурил брови и оценил результат как «терпимо» и предложил свою помощь. Деликатный Не Хуайсан!
Ну, а когда во время прогулки в том самом заброшенном саду в дальней части Башни Золотого Карпа Мо Сюаньюй, краснея и едва удерживая сердце в груди, решился обнять Не Хуайсана, а Не Хуайсан только взял его под руку и положил голову на плечо, Мо Сюаньюй понял, что если он вот прямо сейчас умрёт — он умрёт самым счастливым человеком во всех Поднебесной. И с тех пор его аппетиты только росли. Он обнимал Не Хуайсана, когда он показывал, как сыграть на гуцине модную в весёлых домах песенку о чиновнике и красавице, накрывал его руки на струнах своими и крепко прижимал к груди. Не Хуайсан только смеялся и крепче прижимался к нему. Или когда они раскрывали свиток с видами гор и дорог, или когда просто пили чай.
Мо Сюаньюй был счастлив, как никогда раньше.
***
В чайном домике с видом на иву у пруда было совсем тихо. Не Хуайсан в одних нижних одеждах лежал, закрыв глаза рукой и положив голову на колени пышногрудой красавицы в ярких невесомых одеяниях и со сложной причёской, украшенной шпильками с бабочками. Красавица ласково гладила его по голове и перебирала пальцами длинные пряди волос. У окна сидел поникший мужчина в ярких одеждах, обнимавший пипу, его пальцы лежали на струнах, но не издавали ни единого звука. Не Цзыцинь сидел на за столом в углу, понуро глядя в пиалу с вином.
— Скажи мне, я ведь никогда даже не воспринимал его серьёзно… почему же я теперь так зол?! — из-под руки по виску скатилась слеза.
«Никто не любит, когда его планы рушатся.»
«Потому что ты считал, что несёшь ответственность за него.»
«Может, ты заблуждался?»
В чайном домике с видом на иву у пруда было совсем тихо, только шелестели листья и едва слышно плескалась вода.
***
Ко дню рождения Цзинь Гуаншаня Башня Золотого Карпа стала ещё роскошнее и ещё помпезнее. Праздник закатили воистину грандиозный. Лучшие музыканты и танцовщицы, роскошное убранство, посуда, вина и кухня — всё было таким, какое позволить себе мог разве что императорский двор.
К счастью, статус Мо Сюаньюя был всё ещё невелик, и ему не было нужно оставаться там до конца. Не Хуайсан тоже каким-то образом смог ускользнуть, прихватив пару кувшинов вина. Поначалу они любовались украшенной фонариками Башней Золотого Карпа с галереи, которая вела к покоям Мо Сюаньюя, а после того, как Не Хуайсан сходил ещё за вином, окончательно перебрались в покои Мо Сюаньюя. Конечно, ему хотелось бы привести Не Хуайсана в собственный флигель, как у его старшего брата. Возможно, когда-нибудь именно так и будет. Он приведёт Не Хуайсана в собственный флигель, и, возможно, оставит там насовсем. Глупая мечта, но очаровательная.
Не Хуайсан много разговаривал и много смеялся. Мо Сюаньюй только и успевал удивляться, как он столько всего заметил и запомнил во время празднества.
— И это ханьфу господина У, оно же было просто ужасно! Как в здравом уме можно такое надеть? Кем он себя возомнил?
Мо Сюаньюй восторженно слушал, хотя нюансы вроде узоров всё ещё ускользали от него. И вообще — вино ударило ему в голову и придало смелости. Он усадил Не Хуайсана к себе на руки и наконец-то, спустя долгие месяцы сладкого ожидания, с удовольствием гладил грудь, бока и бёдра. Раньше он боялся опустить руку туда, где бы не было толстого слоя ткани пояса, а сквозь пояс и почувствовать ничего нельзя было.
В голове был приятный туман, а Не Хуайсан очевидно подыгрывал ему, раздвинув ноги и ёрзая у него на коленях так, что у Мо Сюаньюя все мысли начисто вымело из головы. Они, конечно, не раз рассматривали эротические книжки, и Мо Сюаньюй всегда был смущён донельзя, а хитрый Не Хуайсан как ни в чём не бывало болтал о линиях и пространстве. А теперь Мо Сюаньюй решительно не знал, что ему делать. Он опрокинул Не Хуайсана на пол, но тот, на удивление, только застонал, теснее прижался к Мо Сюаньюю и шире раздвинул ноги. Они целовались, пока не заканчивался воздух, Мо Сюаньюй чувствовал, как ногти Не Хуайсана иногда задевают его затылок и шею, но он не знал, что делать дальше. Мо Сюаньюй тесно прижался пахом к Не Хуайсану, наплевав на их одежду, и тёрся об него, как ему подсказывало его возбуждение. Не Хуайсан только крепче прижался к нему, и изловчившись, просунул между ними руку. Мо Сюаньюю хватило почувствовать, как Не Хуайсан обхватил его член сквозь одежду, чтобы кончить. Мо Сюаньюй был смущён настолько, что даже хмель выветрился из головы, а Не Хуайсан только смеялся и целовал его.
***
Не Хуайсан собрал и сложил в рукав подготовленные для него мешочки с травами. Он выглядел серьёзным и сосредоточенным, но бледность и дрожащие руки он скрыть не мог.
— Дядюшка, господин управляющий, я отправляюсь в Мо. Надеюсь, эти лекарства помогут сохранить рассудок Мо Сюаньюя.
Не Шеньи покровительственно похлопал его по плечу на прощание, и Не Хуайсан с Не Цзыцинем отправились в путь.
— Как думаешь, получится у него? — Не Шеньи тяжело вздохнул.
— Не знаю. Я вообще не вижу особой причины держаться за него. В конце концов, это были всего лишь политические игры. У нас есть куда более весомые обвинения.
— Ну, не забывай, это же его друг. Поэтому он так хочет снять с него эти обвинения.
Ли Хун кивнул. Разумеется. Это серьёзная причина для Не Хуайсана.
***
Мо Сюаньюй зажмурился и забился в угол. Если он будет вести себя тихо — живые мертвецы не придут за ним. Он нащупал талисманы защиты от тёмных сил. Нет, если за ним придут живые мертвецы, никакие талисманы его не защитят. Отвратительные, гниющие, с облезающей клочьями кожей. Матушка, матушка, бедная его матушка. На глаза навернулись слёзы. Он так её подвел. Нет-нет, он сам виноват, он всё это заслужил, сам навлек на себя беду. Но его матушка точно этого не заслужила. Мо Сюаньюй отвратительный непочтительный сын. И человек тоже отвратительный. Как гниющий мертвец, который придёт за ним, если он не будет сидеть тихо. Он задержал дыхание, пытаясь сосредоточиться на одной мысли.
Внезапно дверь в его лачугу слегка приоткрылась, пропуская косые лучи заходящего солнца. Мо Сюаньюй крепче сжал талисман, но тот не отреагировал — это были не живые мертвецы. И правильно, это не могли быть живые мертвецы, он ведь вёл себя тихо-тихо. Должно быть, это его брат, почти такой же отвратительный, как живые мертвецы, и менее отвратительный, чем…
— Сюаньюй? — голос был знакомым и определенно не принадлежал его ужасному брату. Мо Сюаньюй распахнул глаза и увидел на пороге человека, которого поначалу не узнал.
Невзрачные серые одежды и меч за спиной, короткая куртка, подпоясанная обычным кушаком, вместо сложного многослойного одеяния и изысканных украшений, даже волосы просто собраны и подвязаны тряпицей с подобием ленты.
— Хуайсан! — Мо Сюаньюй едва не разрыдался, бросившись обнимать неожиданного гостя. Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что неожиданно оказался выше Не Хуайсана, когда они познакомились, Мо Сюаньюй был выше разве что на полцуня. — Что с тобой случилось? Где ты пропадал так долго? Я так ждал тебя, но ты не приходил и не приходил… — он погрустнел.
— Прости, прости, Сюаньюй, я не знал, что случилось в Башне Золотого Карпа… — он неловко отвёл взгляд, Мо Сюаньюй тоже опустил глаза, не зная, что сказать.
— Почему тебя так долго не было? — он очень боялся, что его слова прозвучат как обвинение.
— Прости, — Не Хуайсан выглядел грустным. — Может, пойдём погуляем и не будем сидеть в четырёх стенах? У вас тут довольно приятно.
Мо Сюаньюй смутился. Наверняка Не Хуайсану было неприятно находиться в его лачуге. Его, правда, немного удивило, как скрытно Не Хуайсан покинул Мо.
Выйдя из деревни, они отправились гулять по роще.
— Прости, что так долго не навещал тебя, — Не Хуайсан явно не знал, как начать. — Мой старший брат умер, и… ты знаешь, у него не было детей, поэтому я… я теперь глава семьи.
Вот оно что. Мо Сюаньюй знал, что Не Хуайсан из знатного Ордена Цинхэ Не, но никогда не спрашивал, какое положение занимала там его семья. Должно быть, у него действительно было много дел, как у главы семьи. Значит, Не Хуайсан не забыл про него и не нашёл себе кого-то получше. Мо Сюаньюй грустно улыбнулся.
— К тому же, — продолжал Не Хуайсан, глядя под ноги, — я был некоторое время болен. А когда я примчался в Башню Золотого Карпа…
Мо Сюаньюй совсем поник.
— Я сам виноват. Старший брат всегда был добр ко мне, а я…
— Я не верю, что у тебя были какие-то… дела с твоим старшим братом, — Не Хуайсан обиженно надул губы.
Мо Сюаньюй тяжело вздохнул.
— Это не так-то просто объяснить… Я сам виноват! — выпалил он. — Я… правда был близок с братом, он многому меня учил, но из-за того, что я вёл себя недостойно, и… из-за этого… на наши… брат никогда не хотел ничего дурного, а я своими необдуманными словами и действиями очернил его имя!
Не Хуайсан тяжело вздохнул, он, кажется, хотел что-то сказать, но не решился.
— Я слышал о смерти твоей матушки, — тихо продолжил он, переводя тему. — Мне очень жаль, что так вышло. Если хочешь, зажжём благовония для неё.
Мо Сюаньюй покачал головой.
— Тётушка сожгла её табличку.
— Зажжём на кладбище.
Мо Сюаньюй подумал и согласился.
— Ты надолго здесь?
— Я хочу узнать у тебя много вещей про твои последние дни в Башне Золотого Карпа, так что, наверное, на пару дней.
— Зачем?
Не Хуайсан закусил губу.
— Хочу восстановить твоё доброе имя.
Мо Сюаньюй зарделся.
— Это невозможно, — он горько усмехнулся. — Знаешь, что? Я не хочу думать обо всех этих грустных вещах, — он взъерошил себе волосы. — Мы наконец-то встретились после стольких месяцев, а ты заводишь речь про всякие грустные вещи, от которых я и так не знаю, куда спрятаться!
Не Хуайсан грустно улыбнулся.
— А ты прямолинейный. Прости, что ранил твои чувства. А потом вернулся спустя столько времени и продолжил ранить твои чувства. Какой-то я бессердечный человек получаюсь.
— Точно. Бессердечный, — Мо Сюаньюй силой воли отогнал тяжёлые мысли. — И кто знает, когда господин глава семьи найдёт ещё денёк, чтобы навестить опозоренного деревенщину?
Мо Сюаньюй вздохнул.
— Я расскажу тебе всё, что знаю, а потом мы… пожалуй, мы вернёмся в поместье Мо.
Они устроились в тени большого дерева, Мо Сюаньюй удобно устроил голову на груди Не Хуайсана и долго рассказывал, как провинился перед братом.
Глубокой ночью они вернулись в поместье Мо, где Не Хуайсан и остался до раннего утра.
***
Не Хуайсан вернулся в Цинхэ в расстроенных чувствах.
— Дядюшка! — Не Хуайсан был готов разрыдаться.
Не Шеньи и Ли Хун были очень удивлены, увидев Не Хуайсана в таком виде. Неужели что-то случилось в деревне Мо, пока у Не Хуайсана не было времени слетать туда? Обычно Не Хуайсан возвращался оттуда довольный и расслабленный, но в этот раз его там не было достаточно долго… неужели Мо Сюаньюй передумал давать показания против Цзинь Гуанъяо? Ложь об инцесте и обучение тёмным искусствам, конечно, были неприглядными вещами, но на фоне открывшейся им тайны о смерти Цзинь Гуаншаня выглядели бледно.
Не Хуайсан в ярости разбросал всё с полок и разбил сервиз, стоявший на чайном столике, с силой швыряя каждую чашку в пол, никто даже глазом моргнуть не успел. А потом он плюхнулся на пол в середине комнаты и завыл в голос. Его плечи сотрясали рыдания, он беспомощно бил кулаком по полу. Не Шеньи, Ли Хун и Не Цзыцинь тотчас же бросились к нему, Не Цзыцинь бросился на пол рядом с ним, поднял и прижал к груди. Когда же его удалось успокоить и напоить крепким травяным отваром, он беспомощно висел на Не Цзыцине и всхлипывал.
— Почему? Почему мы не забрали его оттуда? — он хотел было ударить Не Цзыциня, но силы его уже покинули, и он мог только всхлипывать.
***
Мо Сюаньюй открыл глаза и улыбнулся. Не Хуайсан сидел на краю его кровати и тепло улыбался. Он отвёл с лица Мо Сюаньюя прядь волос и поцеловал его в висок.
— Доброе утро.
Мо Сюаньюй зажмурился, чтобы сохранить его видение как можно дольше. Но всё всегда заканчивалось одинаково. За стенами его лачуги начинали переговариваться слуги, и прекрасная мечта растворялась без следа. Последнее время он коротал дни, представляя, что Не Хуайсан рядом с ним — просыпается в его объятиях, садиться рядом и кладёт голову на плечо, когда Мо Сюаньюй садится делать новые талисманы защиты от живых мертвецов, обнимает его, целует, ложиться спать рядом, тесно прижимается во сне и обжигает шею дыханием. Эти мечты позволяли ему жить изо дня в день, в ожидании того часа, когда он приедет и заберёт его к себе. Мо Сюаньюю только надо будет сделать для него пару незначительных вещей. Как когда-то матушка ждала отца, он теперь ждал Не Хуайсана.
А пока что рядом с ним будет вымышленный Не Хуайсан.
Он снова погрузился в мир грёз.
Так протекали его дни, пока однажды в них не вмешался странный горьковато-сладковатый запах. Мо Сюаньюй, как обычно, представлял, что Не Хуайсан рядом с ним, что они обнимаются, и что Мо Сюаньюй уже готов прижать его к кровати, как вдруг туман в голове прояснился и Мо Сюаньюй вдруг понял, что Не Хуайсан перед ним — из плоти и крови, настоящий.
***
Не Хуайсан стоял у раскрытых дверей и смотрел, как ветер колышет ветви ивы, заставляя их кончики скользить по воде и опускаться в пруд, вызывая рябь на воде, когда услышал мягкий приятный голос за спиной.
— Досточтимый господин.
Не Хуайсан прыснул и обернулся к вошедшему — молодому мужчине в ярких одеждах и с пипой в руках, склонившемуся в почтительном поклоне.
— Не нужно этого. Я сегодня пришёл к тебе потому, — он на секунду замялся, — что у меня к тебе дело. Даже не так, мне нужна твоя помощь, как профессионала.
— Вот как, — мужчина выпрямился, улыбнулся и прошёл вглубь комнаты, где были разложены столы и подушки, — а я уже распорядился подать лучшего вина и закусок досточтимому господину. Господин жесток, как всегда, — он горько покачал головой, прикрыв глаза. — Сначала поманит к себе, а потому упорхнёт, как пташка. Однако же, ты меня заинтриговал. Какого рода профессиональная помощь тебе от меня нужна?
Не Хуайсан рассмеялся.
— Мне нужно посетить одно место инкогнито. Оно довольно далеко от широких дорог, но всё равно — о моём присутствии там не должна догадаться ни одна живая душа. Я предполагаю, как мне надо одеться, но я решил на всякий случай спросить твоего совета.
— Хоо? — он протянул с любопытством. — Вот это да, ты, оказывается, умеешь удивлять! В таком случае в качестве платы ты расскажешь мне, что за дельце ты пытаешься провернуть. Куда же может желать попасть незамеченным господин бессмертный заклинатель? Может, в монастырь к красавице, заключённой туда строгими родителями?
Не Хуайсан снова рассмеялся.
— Нет, к величайшему сожалению, никаких монастырей, никаких красавиц, — он развёл руками. — Один мой друг пал жертвой интриг и его вынудили, — Не Хуайсан на секунду запнулся, — поселиться в глуши. Я хочу навестить его и разобраться, что же произошло. Но не хочу, чтобы кто-то узнал о том, что я собираюсь вмешаться в дела другого клана. Поэтому — мне нужно посетить его незамеченным.
— И всего-то? — мужчина разочарованно цокнул языком. — Ну ладно, я прикажу своей помощнице подготовить наряд для тебя и помочь тебе переодеться.
— Спасибо, — Не Хуайсан мягко улыбнулся. — Кстати, тебе станет интереснее, если я скажу, что мой друг мог стать наследником большого богатого клана и от него избавился его единокровный брат, сын шлюхи?
***
Ненависть и ярость Мо Сюаньюя достигли предела. Он уже не мог точно сказать, чем занимался большую часть того времени, когда он бодрствовал, слишком густой туман был в его мыслях. В то время, когда он что-то ещё соображал, он делал всё, как говорил тот человек — записывал свои мысли в тетради. Хотя это казалось ему странным, ведь этот человек всегда был рядом с ним. Обнимал и гладил по голове, когда Мо Сюаньюй засыпал. Просыпался рядом с ним.
Мо Сюаньюй всё ещё боялся, что за ним придут живые мертвецы, а отвратительный Мо Цзыюань всё время отбирал защитные талисманы, которые рисовал Мо Сюаньюй. И последние талисманы, которые он расклеил на стены своей лачуги, вдруг начали показывать, что живые мертвецы уже близко.
Мо Сюаньюй забился в угол и трясся в ужасе, а потом в ужасе побежал к тётке, но та только была в ярости от того, что Мо Сюаньюй разбудил её так рано утром.
— И без тебя знаю, бестолочь! Завтра их уничтожат заклинатели. Настоящие, а не бесполезные недоучки вроде тебя! — она отвесила ему оплеуху и велела убираться к себе.
Мо Сюаньюй уныло побрёл обратно. Он надеялся нарисовать ещё талисманов до тех пор, пока живые мертвецы не добрались до деревни. Именно за этим он провёл всё утро, а после задремал.
Разбудили его вопли Мо Цзыюаня, и сильный удар в живот. Отвратительный брат опять пришёл за его талисманами? Мо Сюаньюй пришёл одновременно в ужас и ярость, пытаясь отстоять свою последнюю защиту от подступающей армии живых мертвецов, он бросался на Мо Цзыюаня, кричал, царапался, но противостоять А-Туну и Мо Цзыюаню не мог. Его заперли в лачуге, парализованного страхом. Но едва ему полегчало, он улучил момент и побежал к дядюшке с тётушкой, которые как раз принимали гостей. Он упал к ним в ноги и долго пытался объяснить им весь ужас того, что их ожидает, и что никому из них не пережить этой ночи без его талисманов. Но дядя только отводил взгляд, а тётя едва сдерживала ярость. Она повелела А-Туну отвести его обратно в лачугу и сказала, что попросит А-Юаня вернуть ему талисманы. Но в действительности же А-Тун опять побил его.
Мо Сюаньюй лежал на полу своей лачуги и рыдал, глядя на светящиеся потусторонним светом талисманы на стенах. В его голове давно стоял густой туман, выход из которого он давно уже не мог найти. Он почувствовал странный запах, немного горький и немного сладкий, знакомый ему, но он не мог понять, откуда.
— Сюаньюй.
Голос был мягким и ласковым. Очень знакомым. Сюаньюй улыбнулся сквозь слёзы.
— Да.
— Как думаешь, Сюаньюй, не пора ли тебе им отомстить? Сколько можно терпеть такое отношение?
Он кивнул. Давно было пора.
— Но как? У меня же ничего нет.
— Как это нет? У тебя же всегда была копия рукописи, которую давал тебе посмотреть старший брат.
— Рукопись?
Человек зажёг огненный талисман, прошёл по комнате и начал перебирать тетради Мо Сюаньюя в кружке света от талисмана.
— Гляди, — он протянул Мо Сюаньюю одну из тетрадей.
Действительно. Призвать злого духа, чтобы он отомстил семейству Мо за Сюаньюя и его бедную матушку.
— Да, за Сюаньюя и его бедную матушку, — в слабом свете талисмана Мо Сюаньюй уловил легкую улыбку в уголке губ человека.
— Но какого духа мне призвать?
— Как насчёт Старейшины Илина, Вэй Усяня? Он и отомстит за тебя, и прогонит живых мертвецов.
Мо Сюаньюй кивнул. В комнате было темно, лишь немного пробивался лунный свет и догорал огненный талисман в руке человека.
— Вэй Усянь заставит их пожалеть, что они не умерли от ужаса, когда живые мертвецы будут раздирать их на клочки.
— Точно, — человек опустился на колени рядом с Мо Сюаньюем.
— Тётку, которая издевалась надо мной…
— …и над твоей бедной матушкой…
— …дядю, который закрывал на всё глаза…
— …делал вид, что вас не существует…
— …отвратительного брата, который был хуже всех…
— …бил тебя и отбирал твои вещи, даже самые-самые дорогие тебе…
— …и слугу, который во всём ему помогал…
— …рад отыграться на слабом…
— …всех их…
— …скормить живым мертвецам Вэй Усяня.
Мо Сюаньюй на минуту замолчал. Перед ним лежала схема призыва, в руке был нож, они с человеком сидели среди горящих свечей. Мо Сюаньюй моргнул. Он сделал глубокий надрез на груди и внезапно остановился.
— Нет.
— Нет?
— Нет, — Мо Сюаньюй выбрался из круга, игнорируя кровоточащую рану. — Я хочу… я хочу умереть красивым. Я хочу, чтобы ты последний раз увидел меня красивым.
Человек улыбнулся и зажёг свечи вокруг бронзового зеркала, к которого присел Мо Сюаньюй, достав из ящичка пудру и румяна. Руки Мо Сюаньюя дрожали, но он изо всех сил водил кистью по лицу. Было слишком темно, но, вроде бы, получилось у него неплохо.
— Знаешь, Мо Цзыюань украл у меня множество вещей.
— Знаю.
— Подарки.
— Твои драгоценные подарки.
— Они ведь на самом деле существовали?
Человек не ответил, но Мо Сюаньюя это не особенно волновало. Он часто не отвечал.
— Ну как? — Закончив, он обернулся к человеку. — Я теперь красивый?
— Самый красивый, — человек улыбался самой мягкой и ласковой улыбкой, подобную которой он видел только у своей матери. Но, наверное, в этом не было ничего удивительного.
Мо Сюаньюй вернулся в круг и с вдохновением принялся кромсать себя, выводя кровью заклинание. Человек иногда накрывал его руку своей и помогал выводить символы более чёткими и понятными.
— Так же?
— Да, так, — человек всё ещё был рядом с ним.
Когда подготовительная часть была готова, человек собрался уходить.
— Вот и всё? — он улыбнулся человеку. — Пора читать заклинание?
— Вот и всё, — Мо Сюаньюй почувствовал лёгкое прикосновение к виску, и его окровавленная рука замерла над символом. Прикосновение было слишком реальным, слишком физически ощутимым. Но он ведь выдумал этого человека, когда сходил с ума. Выдумал, чтобы верить, что за ним кто-то придёт, как пришёл однажды за ним отец.
Мо Сюаньюй закрыл глаза. Всё тело болело от порезов и от побоев.
«Прощай, Хуайсан».
Он глубоко вздохнул и начал читать заклинание.
***
Во время последних визитов в гости к третьему старшему брату Не Хуайсану иногда начинало казаться, что за ним кто-то наблюдает. Однажды, когда он любовался кувшинками в уединенном саду Башни Золотого Карпа, он заметил, как в красной восьмиугольной беседке за ажурной резной перегородкой мелькнули бело-золотые одеяния. Заинтересовавшись, он вошёл в беседку и нашёл там крайне смущенного юношу, который отчаянно делал вид, что читает.
Не Хуайсан раскрыл веер и прикрылся им, глядя прямо на юношу. Разумеется, тот не смог выдержать такого и подскочил.
— Мо Сюаньюй, Орден Цзинь из Ланьлина, — он низко поклонился.
— Не Хуайсан, Орден Не из Цинхэ, — он вежливо поклонился в ответ. — Приятно познакомиться, Мо Сюаньюй. Тебе тоже нравится этот сад? Разве по сравнению с другими садами Башни Золотого Карпа он не кажется простоватым, грубоватым и заросшим?
— Может, — юноша смутился ещё сильнее, — именно поэтому он мне и нравится. Я пока не ещё и сам не знаю.
Не Хуайсан улыбнулся.
@темы: Феникс, Небесные покровители, Команда Не Хуайсана, Текст
-
-
20.05.2019 в 00:12остался только один вопрос: в сцене с ритуалом Хуайсан был на самом деле или то было видение Сюаньюя?
-
-
20.05.2019 в 01:06-
-
20.05.2019 в 03:27Любопытный взгляд.
И у меня как раз часть фанона удивительнейшим образом совпала. Именно часть но все равно занятно вышло)
-
-
20.05.2019 в 18:01хитрюга наша
подсела на ваш фик, спасибо за проду
и как ни странно нелинейное повествование нравится особенно
-
-
20.05.2019 в 20:20Спасибо!
Бедный Мо Сюаньюй. Надеюсь, ему будет позволено переродиться и следующая жизнь окажется лучше и приятнее.
-
-
24.05.2019 в 02:56остался только один вопрос: в сцене с ритуалом Хуайсан был на самом деле или то было видение Сюаньюя?
читать дальше
У меня несовпадение вИдения Мо и фанонов с автором относительно этой истории, но фик с продолжением по-прежнему вызывает желание дочитать. На данный момент больше всего нравится часть из первой выкладки. В, этой части, имхо, с перескоками хронологии был перебор. Но спасибо - вот оно
Спасибо, в этот раз с хронологией должно было стать проще - нечётные части (кроме первой) в обратно порядке, чётные - в прямом.
Сложно совпасть фанонами в оставшихся по больше части за кадром персонажах, поэтому ещё раз спасибо, у все нас разные взгляды на персонажей
Бедный Мо Сюаньюй. Надеюсь, ему будет позволено переродиться и следующая жизнь окажется лучше и приятнее.
В первых главах вроде бы же было о том, что его душа сразу же отправилась на перерождение?
-
-
26.05.2019 в 20:13честно говоря, хоть МСЮ у меня особых симпатий обычно не вызывает, тут его его было откровенно жалко.
по-моему, было бы лучше, если бы пейринга не было, а фик оставался бы дженом. а отношения между НХС и МСЮ не выходили за рамки дружеских. но это только мое мнение конечно.
спасибо.
-
-
29.05.2019 в 15:17-
-
29.05.2019 в 15:39А в целом снова очень здорово, как и предыдущие части! В каноне отношение к МСЮ у меня безразличное с толикой сочувствия
из вежливости, но здесь мне было его очень-очень жаль =( И это, конечно, сверх-очевидная реакция, но меня очень тронуло сочетание этой части истории с темой выкладки-
-
31.05.2019 в 01:20-
-
31.05.2019 в 04:59по-моему, было бы лучше, если бы пейринга не было, а фик оставался бы дженом
Все-таки пейринг немного сбил, тоже думаю, что дженом этот фик был бы краше.
Да, дженом однозначно было бы краше
К сожалению, это ОТП автора
monmorensy,
Очевидно, в этот раз автор совсем плохо справился со своей задачей. Действительно, некоторые пункты лучше было бы раскрыть подробнее.
тут во-первых, ну совсем пал на дно мразотности, во-вторых, непоследователен до крайности: либо уж используешь человека во все поля, приманивая на писечку, но тогда чего слезы лить? Либо он тебе друг-товарищ-любовник и ты по нем плачешь и переживаешь, но на кой же черт тогда доводишь его до суицида вместо того, чтобы помочь?
Эти события происходят не одномоментно, и знакомится Сюаньюй с одним человеком, а прощается уже с совершенно другим.
О природе его безумия можно только догадываться, и нельзя точно сказать, было ли это случайностью или умыслом.
Изначально никаких деструктивных намерений у Не Хуайсана не было, он хотел использовать Сюаньюя как свидетеля:
— Хочу восстановить твоё доброе имя.
— Ну, не забывай, это же его друг. Поэтому он так хочет снять с него эти обвинения.
Ли Хун кивнул. Разумеется. Это серьёзная причина для Не Хуайсана.
А его слова дали бы нам не так много.
А после того, как ему стало хуже, пытался поддерживать его состояние лекарствами.
Так протекали его дни, пока однажды в них не вмешался странный горьковато-сладковатый запах.
Не Хуайсан собрал и сложил в рукав подготовленные для него мешочки с травами. Он выглядел серьёзным и сосредоточенным, но бледность и дрожащие руки он скрыть не мог.
— Дядюшка, господин управляющий, я отправляюсь в Мо. Надеюсь, эти лекарства помогут сохранить рассудок Мо Сюаньюя.
И только тогда, когда они перестали помогать, перешёл к идее использовать Сюаньюя для призыва, потому что хотел направить именно его:
Будет обидно, я бы хотел, чтобы на след Цзинь Гуанъяо вышел его единокровный брат, от которого он так жестоко избавился.
Очень жаль, что текст оказался настолько невнятным, что сложилось такое не отражающее идеи автора впечатление.
В следующий раз автор будет стараться лучше.
-
-
31.05.2019 в 19:50Понравилось, как постепенно Сюаньюй сходит с ума, и в начале мы видим его слегка не от мира сего хорошим ребёнком, а в конце он уже просто сумасшедший человек. ( Я хотела такое почитать. ) И нехронологическое повествование здесь работает хорошо - хорошо, что текст закончился именно тем отрывком, который вы выбрали; если бы поставили точку предшествующим, то оставалось бы ощущение незавершённости, а так всё как надо.
Не считаю, что пейринговая линия мешает тексту - на мой взгляд, в сюжет она вписана органично и не перетягивает внимание на себя. Но и не блёкнет на фоне сюжета. Они идут рука об руку, в общем, всё как надо. х)
monmorensy, в такого НХС лично мне совсем не верится <...> во-вторых, непоследователен до крайности: либо уж используешь человека во все поля, приманивая на писечку, но тогда чего слезы лить? Либо он тебе друг-товарищ-любовник и ты по нем плачешь и переживаешь, но на кой же черт тогда доводишь его до суицида вместо того, чтобы помочь?
Я прям вообще не согласна. х) Даже если оставить, что события показаны на протяжении многих лет и персонажи и их взгляды меняются, то - люди непоследовательны! Совсем! Человек противоречив, он постоянно меняется, не может разобраться в себе и хочет одновременно двух противоположных вещей, в этом суть человека. ) Поэтому желание Хуайсана и на хуй сесть, и рыбку съесть выглядело бы как раз органично.
Ну и кроме того, противоречивость желаний - это топливо для внутреннего конфликта, а конфликт - это то, что делает персонажа и историю интересной. Другое дело, что внутреннего столкновения "я приманил его на писечку, чтобы использовать, но затем он стал мне другом-товарищем-любовником, но мне по-прежнему нужно его использовать, я колоссально нравственно страдаю" в тексте нет.
-
-
13.12.2019 в 16:28НХС просто прелесть, и его сила, и ум, и коварство, и обманчивая очаровательность - чудесно!й удовольствие, прочитав всю серию.
Автору много благодарностей)